— А-а-а! Трясця вашої матерi! Злодiї! Запинить! Запини-и-ить!

Дед разошелся не на шутку. Потрясая кнутом, он завопил что-то совсем уж виртуозное, отчего мужики остановились, кто упирался в колени, кто валился на траву, поджимая ноги. Визг и хохот стоял немыслимый.

— Да-а-а, — невозмутимо отметил Коля, лежа на тёплой травке и покусывая какой-то стебелёк, — це дщ Зшовш, як вже скаже, так скаже!

Витя был помладше, он просто тихо похрюкивал, вытирая слёзы беззвучного смеха.

В конце концов и сам дед Зиновий засмеялся, как треснувший чугунок, шутливо погрозил кнутом комбайнёрам и тронул вожжи. Старая лошадь вздохнула, поозиралась и потянула телегу к дороге, кружившей около пруда. Мужики наскоро понатягивали трусы и штаны и снова густо забились в кабину, «Кировец» опять заревел, довольно выбрасывая клубы чёрного дыма, потом гул мотора стал утробнее, как у сытого медведя, и трактор пополз за телегой.

— Так. Зараз вже наша черга, — Коля махнул рукой. — Пiшли!

Мы поднялись с мягкой нагретой травы и стали обходить затонь по берегу. Скоро тропинка закончилась. Нас окружала стена прибрежной травы, пахнущей таким мёдом, что воздух можно было намазывать на булку. Коля присмотрелся к редким коровьим следам в жирной влажной земле. Потом он решительно снял сандалии. Мы с Витей тоже разулись. Дядья мои сняли и штаны, положили на берегу. И мы двинулись гуськом сквозь камыши и траву. Ребятам трава была до плеча, мне же она закрывала синее небо.

Я толком ничего не видел, стараясь не зевать и вовремя вывязить ноги из чавкающего ила. Сверху ил был горячий, разогретый, как подходящее тесто, но внизу он был холодный и неприятно липкий. Мы медленно продвинулись метров двадцать, пока не прошли к проплешине среди камышей, где были навалены какие-то доски и половинка сгнившей двери.

— Це наш штаб, — показал Коля, отгоняя рукой обнаглевших комаров, разбуженных нашим вторжением.

— А цю бандуру я сам допёр! — похвастался Витя, стараясь тоже подчеркнуть свою значимость.

Братья помогли мне забраться на эту дверь, которая служила небольшим помостом на брёвнах и досках, наваленных между вбитых в дно корявых кольев у границы роста камышей. Впереди синел пруд, в котором сахарной ватой отражались кремовые облака, подсвеченные послеполуденным солнцем. Мой желудок подсказывал мне, что давным-давно пора была подкрепиться, но это приключение увлекало меня всё больше и больше. Здоровенные стрекозы, оглушительно шурша слюдяными крыльями, устраивали настоящие воздушные бои, чуть ли не мёртвые петли вертели, затем усаживались на ярко-жёлтые кувшинки, замирали на мгновение и снова срывались в головокружительные дуэли.

Вокруг нас шелестели зелёные волны камышей, которые гладил горячей ладонью ветер с поля. Я оглянулся. Братья сняли с себя всю одежду сложили на помост и смотрели в воду впереди нас, почёсывая зады.

— Дивись, Гриша! Дивись, он туди! Да не туди! Трохи праворуч, да дивись ти! — Коля держал меня за руку и показывал в воду.

Сначала я ничего не мог разглядеть. Но потом мои глаза привыкли смотреть сквозь отражения облаков, и я увидел какую-то бурую прямоугольную тень, от которой наискось в глубину уходила тёмная тень, будто от притопленного гнилого бревна.

— Це башня. Бачишь? Да ти дивишься, чи Hi?

— Вижу… — прошептал я заворожённо. — Вижу!

— Добре, — Витя довольно хмыкнул и прыгнул с покачнувшегося помоста в тёплую воду. — Коля, давай, шрнай!

И Коля бухнулся в воду вслед за братом. Они проплыли метра три к танку, потом встали ногами на квадратную башню. Тогда я уже отчетливо различил громадину танка, который увяз в иле так, что видно было только часть корпуса, башню и ствол, почему-то опущенный вниз. Вода доходила братьям до груди.

Коля что-то буркнул неразборчивое брату, набрал воздуха и резко присел, будто хотел играть в догонялки. Его тело белело под водой, что он делал, было непонятно. Вдруг вверх вырвались пузыри, и из башни вывернулась чёрная вода. Коля вынырнул, отсапываясь от напряжения и весело глядя на брата.

— От так треба. Зразу! Зрозумiв?

— Да-а-а! — Витя обернулся ко мне. — Ти бачив, Гриша? Вш люка одкрив!

— Люк? Зачем? Зачем вам люк?! Там же танкисты?!

— Та яки танкiсти? Нема там никого, — откликнулся довольный Коля. Он уверенно держался пальцами ног за край люка, а Витя всё время соскальзывал на иле, покрывавшем башню, падал и снова карабкался.

— А мени дядько Сергiй казав, що там були танкiсти! — вставил слово Витя.

— Да яки там танкiсти! — Коля сплюнул в воду, демонстрируя своё презрение сплетням. — Их раки вже давно з’їли. Добре. Я зараз. Чекайте!

Коля побледнел, резко вдохнул воздух, сделал полшага и… «солдатиком» провалился прямо в открытый люк. Только тёмная вода вышла из отверстия, в которое он нырнул.

Я айкнул.

Прошло несколько секунд, которые стали всё больше растягиваться. Мое беспокойство нарастало. Когда из люка вырвался большой пузырь, Витя испугался тоже.

Вдруг из люка стала подниматься какая-то тень. Медленно, как оживший утопленник, руками вверх, Коля вылезал из люка. Наконец над водой показалась какая-то круглая ржавая железяка, которую он держал синими от напряжения пальцами. Витя охнул и, уйдя в воду с головой, стал помогать брату выбраться. Вот Колина голова, красная от напряжения, показалась над водой. Он задыхался.

— Важкий, зараза!

— Тяжёлый? Что там такое, Коля? — спросил я, подпрыгивая от любопытства на плюхающей двери.

— Дивись! — Витя поднял над водой продолговатый кругляк с острым концом.

— Снаря-а-а-ад! — мне перехватило дыхание.

— Авжеж! — Коля держал снаряд, а Витя осторожно гладил круглый бок когда-то смертельной штуковины, смывая чёрный ил и ржавчину.

— Хочеш потримати? — Витя сделал движение, будто приглашал меня. — Принести?

— Нет-нет! Нет… — замотал я головой. Мне стало страшно. Я совсем не хотел держать этот снаряд. Мне хватило.

— А-а-а, ну, добре! Тодi не треба. — Коля опустил руки, и я увидел, как снаряд скользнул обратно в люк.

— Давай, Витя, зачиняй люк, — скомандовал старший брат. — Я допоможу.

Витя кивнул, они нырнули по очереди, и широкая блямба люка села на место, закрыв тёмный круглый проем. Удар люка был приглушен толщей воды. В двух метрах позади танка из воды выбрызнула рыбья мелочь. Братья подплыли ко