ни старенькая вентиляционная шахта, ставшая пристанищем для пауков. Но, в отличии от прошлого, охотник не мог понять, что именно он испытывает. Грусть от того, что лишь один из двух голосов ему родной или злость, что этот родной голос общается с другим.

— И как все прошло? — с небольшим придыханием спросила Шайи, поставив тарелку на стол.

Теперь Арди, прикрыв глаза, мог по запахам, звукам и каким-то совсем тонким ощущениям буквально увидеть, что происходило двумя этажами ниже.

— Тебе честно или соврать? — шериф отстегнул кобуру и повесил портупею на спинку стула.

Шайи вздохнула и села напротив. Арди же, открыв глаза, посмотрел за окно. Там на небе уже зажигались звезды и, вдалеке, над высокими пиками Алькады летали орлы, притянутые бескрайними просторами черного неба. Гордые и свободные, они парили среди облаков, выслеживая зазевавшуюся добычу. Вот-вот их когти схватят загривок горного козла и скинут его с обрыва, чтобы потом клювом впиться в разбитую плоть и расколотые кости.

Арди чувствовал себя этим козлом.

Только он все никак не мог упасть. Падал, пытался зацепиться хоть за что-то, но не мог. И только что-то зудело внутри. Будто раньше, там, глубоко внутри, он был целым и крепким, как молодой дуб, а теперь… теперь его точили жуки, оставляя маленькие, тянущие дырочки.

— Лучше честно, — Шайи отошла к плите, сняла чайник и налила ароматного отвара в кружку.

— Честно… — повторил Келли. — если бы все это случилось хотя бы пять лет назад — никто и слова бы не сказал, но после того, как к Дельпасу достроили железную дорогу и сюда хлынули рабочие с Синего Озера… да ты и сама знаешь, как разросся Эвергейл за последние пять лет. Вон, раньше я справлялся один, а теперь у меня четыре помощника, да и то — не хватает, да и вообще я…

— Дорогой, — перебила Шайи и сердце Арди пропустило удар.

Щеки обожгли слезы. Теперь он помнил, как называлась эта соленая горячая влага, но, видят великие духи, хотел бы забыть.

— Староста не против, — перешел к делу шериф. — Да и как он будет против — его сын был в числе тех, кого спас Гектор. Как, собственно, и дети многих. А вот те, кто приехал с юга и, тем более, шахтеры из Дельпаса… Мы ведь не в Метрополии, милая. И не на границе с Нджиа… Здесь люди первородных видели только на картинках, да и то — в лучшем случае. В их представлении…

— В их представлении другие расы мало чем отличаются от демонов, — кивнула Шайи и отвернулась к окну — слегка скрипнул её стул и зашуршало платье.

— Да простит нас Светлоликий, — тихо произнес Келли и отпил отвара. За прошедший день, в течении которого Арди не покидал чердака, он так не разу и не уловил запаха алкоголя в доме. Проклятый шериф… почему с ним так сложно… — Ору на собрании было столько, будто я предложил их детей в одной комнате с голодным зверем держать.

Они замолчали. Сидели и спокойно пили отвар. И только Шайи то вставала, нервно ходила вдоль шкафов, потом садилась, снова вставала.

— Чуть до драки не дошло, — продолжил Келли. — Местных против приезжих, если так можно выразиться, учитывая, что последние переселенцы уже года полтора как обжились.

— А что пастор?

— Тангисий? А что ему… Зеленый совсем. Ему, как мне кажется, даже двадцати нет. Да еще и иностранец. Из Свято-Престольного Улджингуда. Прямо из Армы.

— Я помню.

— А, ну да. Извини…

Опять тишина.

— Миссионер, чтоб его… — Келли произнес еще несколько слов, но Арди не смог их разобрать. — Весьма левых взглядов, кстати. Как и все там. Так что он был на нашей стороне. Мол — нужно каждому дикарю дать шанс на обращение к свету и…

— Арди не дикарь! — не выдержала Шайи и с силой хлопнула дверцей шкафа.

— Кену с Эрти разбудишь… я только-только их уложил.

И снова тишина. На этот раз тяжелая, каменная, тянущая вниз.

— Прости, — прошептала Шайи и едва слышно всхлипнула. — Я просто не знаю, что делать. Совсем не знаю…

— Градоначальник на нашей стороне, милая. Как и все, кто имеет в этом городе хоть небольшой вес. А то, что там ворчат приезжие шахтеры… пара ночей за решеткой остудят пыл самых горячих голов. Остальные побесятся, а потом бытовуха все замнет.

— А если они попробуют причинить вред Арди?

— Несовершеннолетнему? — удивился шериф. Он даже вилку в сторону отложил. — Ну тогда я со спокойной душой намотаю виселицу и разберусь по законам Империи.

— Я не про взрослых, Келли. Я про их детей.

— Здесь я бы вообще не беспокоился, — на последних словах Келли потер верхнюю губу, где все еще оставался п-л-а-с-т-ы-р-ь. — Я бы скорее переживал за сохранность тех, кто захочет потревожить твоего старшего сына, чем за него самого.

— Но он еще совсем ребенок…

Эти слова огнем обожгли Арди. Он не был ребенком. За него не надо было беспокоится. И он не требовал заботы. Нет. Это он сам должен был беспокоится о его стаи. Тревожится за них. Охотится. Выбирать лучшие угодья для логова. Ходить по тропам охотников среди равных себе. И…

Арди снова посмотрел за окно. Там высились пики Алькады. Такие знакомые и такие же родные. Где он знал каждый склон, каждый речной поворот, каждое озеро и ручей.

Охотник и сам не понял, как открыл окно и, не издавая ни единого звука, спрыгнул вниз. Легко приземлившись и, немного спружинив и перекатившись, он вытянулся во весь рост и вдохнул морозный ночной воздух. Тот дул с севера, рассказывая Арди тысячи историй о лесных разливах и горных тропах.

О его доме.

Бросив быстрый взгляд на то место, где нашли пристанище его мать и брат, он вздохнул и покачал головой. Теперь им, наверное, будет лучше без него. Без дикаря, не знающего умных слов, не умеющего говорить и даже не понимающего, как ему пользоваться столовыми приборами.

Так матери будет спокойнее.

Он будет их навещать. Пару раз за сезон.

Арди повернулся в сторону гор и уже сделал первый шаг.

— Так проще, да? — прошептали у него за спиной.

Охотник резко обернулся и обнажил клыки, но тут же опомнился. Позади него, закутавшись в шерстяной платок, стоял