— А вернулись зачем?

— Так собирались в спешке. Не взяли ничего. Ни одежды, ни посуды. Назаровцы ещё несколько дней стерегли деревню. Только недавно ушли. Мы ловушек на всякий случай понаставили. И приходим, уносим своё понемногу, чтобы не выследили.

— Несколько дней? — переспросила я, внутренне замирая. Стряхнула муху с плеча. — Как много времени прошло?

— Дней семь уже.

— А те, кто были тогда в замке... Ты не знаешь, что с ними?

Макар опустил глаза вниз. В груди кольнуло. Сильно. Больно. Несколько раз, за каждого из друзей. Словно оставляя на память кровавую засечку с незаживающими краями.

— Не знаю. Их после боя не видел никто.

— Господи, — закрыв лицо ладонями, я пыталась взять себя в руки. — Нет! Нет! Не может быть, чтобы их убили... Вдруг, они живы? Может быть, Градияр их в плен взял?

— Может и так. А может, убил. У него в сердце чернота одна.

— А если в замок пролезть? — сказала, снова отмахиваясь от назойливой жужжалки. — Через подземелья. Колдун ведь может там их держать.

— Лезть туда сейчас — чистой воды глупость. Замок так охраняют, что и мышь не проскочит.

— Придумать надо что-то! Ведь нельзя бросить!

— Да было бы кого спасать! — огрызнулся Макар. — Убил их Градияр, и делов!

Мужчина нервно отмахнулся от насекомого. Синяя муха села между нами прямо посреди стола. Макар замахнулся и уже готов был прибить беднягу, как я закричала:

— Аська! Аська, миленькая! — и на полпути остановила мухобойку.

Бородач посмотрел на меня искоса, но муху трогать не стал. Я поводила глазами.

— Потом расскажу... Может быть... — раскрыла ладонь, и шестилапый вертолет уселся на предложенную ей площадку. — Мышь в замок может и не проскочит, а вот муха... Асечка, ты знаешь что-нибудь? Слышала?

Поднесла руку ближе к уху, чтобы тихое жужжание мухи было слышно лучше, и принялась переводить сказанное ею обалдевшему от такого поворота разбойнику:

— Так, в замке назаровцы... Это мы знаем... Борька с Бояном там же, на скотном дворе. Живые, — я улыбнулась. Хоть эти двое относительно не пострадали.

— Это муха тебе сказала? — шепнул испуганно Макар.

— Да. Не перебивай... Люди... Люди тоже живы, — от сердца разом отлегло при этом известии. Потом, вспомнив последнее обличие охотника, осторожно спросила: — А Никита? Он жив?

Муха прожужжала мне на ухо утвердительный ответ, а я уже от счастья почти ничего не соображала. Живы! В плену, но живы! Все до одного.

— Ну этот жив недолго. Если Градияр не убьет, я его сам вздерну. Сволочь клыкастая, — оскалился бородатый.

— Он не виноват ни в чём.

— Ха! Не виноват?! Забыла, как он на тебя кинулся, красавица? Или думаешь, пощадил бы?

— Это не он был. Он бы не кинулся.

— Откуда знаешь? — прищурился мужчина.

— Знаю и всё. Не он это. Не по своей воле. Это всё колдовство чёрное. Я видела его глаза тогда! Видела, как ему больно!

На лице Макара мелькнуло сомнение. Он сложил руки на груди и молча слушал продолжение рассказа. Муха не переставала жужжать мне на ухо последние известия, как диктор новостей.

— Градияр свиток ищет... А они молчат, как один... Издевается, мучает...

— А деревни?

— Деревни не трогает... Нет у него сил после боя. Не скопил ещё. Потому и в замке сидит среди назаровцев. Боится.

— Так может штурмом?! — загорелся идеей разбойник.

— Нельзя штурмом. Он наших убить может.

— Как быть тогда? Сама ж говорила, нельзя бросить.

— А мы и не бросаем, — ответила я, выстраивая в голове четкий план последующих действий. — Я знаю, как нам Градияра победить. Только мне помощь твоя нужна будет. Лошадь охотника здесь?

— Здесь. Алешка её привёл.

— Хорошо. Утром собирай людей и уводи отсюда. Я скажу, куда. Идите лесом, чтобы по дороге не догнать вас было и не выследить.

— А ты?

— А у меня другая задача будет.

Разбойник посмотрел пристально, будто недоверчиво.

— Макар, не спрашивай ни о чем. Просто поверь. Я знаю, что надо делать.

Со сборами откладывать не стали. К утру жители новой деревни собрали пожитки и медленно двинулись в путь вслед за вожаком.

Я подошла к одиноко стоящей серой кобыле, погладила шею животного и, приподняв челку, разглядела на лбу маленькое рыжее пятнышко в виде Солнца.

— Ну что, Солнцеликая. Поедем спасать хозяина?

Лошадь качнула большой головой и, неумело оседлав животное, я двинулась в путь, осуществлять свой план.

Крепко держа под узцы серую кобылу, я несмело шагнула к воротам. Колени тряслись. Волосы стояли дыбом. Сердце вообще забыло о своём прямом назначении, спряталось где-то в районе горла и лупило изо всех сил.

Мужчина у ворот нахмурился, положил руку на рукоять меча.

— Кто такая? — спросил он грубым басом.

— Я пришла к Градияру, — ответила я, подняв подбородок выше. Получилось уверенно. — Поговорить о свитке.

Человек всмотрелся в мое лицо, помедлил немного. Затем, что-то для себя решив, постучал в ворота. Сказал обо мне тому, кто был внутри. Ворота захлопнулись, а за ними послышались удаляющиеся шаги.

Время тянулось с улиточной скоростью. Терзало ожиданием, зарождая в моем мозгу сомнения в правильности принятого решения. Но отступать было поздно.

Стражник за воротами снова отчеканил шаг по мостовой, и тяжелая створка приоткрылась, пропуская.

Вот оно — логово злодея, обитель колдуна. Место, из которого в прошлый раз я непонятным образом перенеслась домой. Только бы теперь не случилось так же.

Стражники обыскали и меня, и Яру. Удостоверились, что оружия при мне нет, и только после этого повели в замок.

Шаги гулким эхом разносились по пустым коридорам. Позади меня шли двое, с оружием. Размером почти с Тимофея. Теперь уже при всем желании выбраться отсюда я едва ли смогу. Несколько раз повернув, меня привели к широкой каменной лестнице. Там к процессии присоединились ещё двое. Неужели, я выгляжу так опасно? Вряд ли. К чему тогда такая предосторожность?

Лестница вела в просторное помещение с высокими сводчатыми потолками и росписью на стенах. Окна почти наглухо были зашторены тяжелыми гардинами алого цвета, а весь мой путь освещался неровным светом фитилей в тощих кованых подсвечниках. В самом конце зала, на возвышении, как в сказке, стоял трон. Кресло с высокой бархатной спинкой и изогнутыми подлокотниками.