ённо. Харин знать не знает, каких женщин упоминает этот дуралей, но все они не важны. Не так, как то, что происходит прямо сейчас.

– Ты должен поцеловать меня, – говорит она, и Тэун громко сглатывает от неожиданности. – Чего ждёшь, поцелуй меня! Или хочешь обо мне забыть?

– Что?.. – хмурится этот дубина. – Почему это…

– Без бусины ты забудешь обо мне и обо всём, что тут было через… Ай, пофиг!

Харин хватает Тэуна за шею, притягивает к себе и жарко, жадно целует. Бусина поднимается из её груди в горло, оттуда соскальзывает на язык. Харин проталкивает её в рот Тэуну и только тогда жмурится. Зарывается когтистыми пальцами в волосы детектива, задевает большим пальцем беспроводной наушник в одном ухе.

Если бы этот идиот не проглотил бусину обратно, Харин стёрлась бы из его памяти, словно её никогда в его жизни не существовало. Думая об этом, Харин понимает, что страшится такого исхода больше, чем появления новых хвостов, чем кары Тангуна, чем забвения.

Кван Тэун не должен был стать тем, кто волнует лисицу, он должен был остаться камешком под её каблуком на дороге, где полно таких же, как этот дурак, смертных мужчин. Харин встречала сотни подобных ему, тысячи. Все они обнимали её, целовали, обещали защиту. Она выполняла роль простой кумихо: дарила им бусину с поцелуями, забирала после ночи и уходила, напитавшись их энергией, понимая, что они никогда её не вспомнят.

Все они обещали быть ей опорой и забывали, едва наступал рассвет.

Но Кван Тэун запомнил её. Хранил в детской памяти воспоминания о лисице, ставшей причиной смерти его родителей. Помнил её, убийцу, и обнимал её, даже зная всё это, и обещал, что убережёт её от новых бед.

Впервые, целуя смертного, Харин ощущает себя в безопасности. И впервые ей кажется, что она может остановиться и больше не убегать от прошлого, что причиняло ей боль долгие годы.

– Кван Тэун, – шепчет Харин, отрываясь от его губ. Он выглядит ошеломлённым и счастливым, словно по голове отхватил вазой. – Ты правда будешь защищать меня?

Он кивает, не думая ни секунды.

– Обещаю, – жарко выдыхает он. Харин позволяет себе осторожную улыбку.

– Тебя убить могут, дурак.

– И ладно, – говорит он. В глазах – ни единого сомнения. – Это же ты. Ради тебя не жалко.

Только тогда Харин, расслабившись, смеётся и прячет лицо у него на груди. Тэун высокий, у него широкие плечи, за ним можно спрятаться от любой опасности, переждать, пока буря минует. Конечно же, он её ни от чего не спасёт, только подставится зря. Но он готов прикрыть её – это главное.

– А можно печень твою сожрать? – шутит Харин. Тэун вдруг отстраняет её, поднимает футболку с курткой, обнажая обтянутый желтоватой кожей поджарый пресс. – Э…

– Ешь, пожалуйста, – серьёзно говорит Тэун. Харин смотрит на него как на идиота. И широко улыбается.

За её спиной горят огнём шесть хвостов, но прямо сейчас их появление не так уж и важно.

* * *

Всё меняется буквально через полчаса, потому что шесть хвостов – это не пять хвостов, это большая проблема.

– Объясните ещё раз, – просит Юнсу, сидящий за рулём джипа, который везёт двух существ и двух людей в жилой комплекс Тэуна, а после – домой к Харин.

Тэун почему-то настоял на том, чтобы сидеть впереди, а не рядом с Харин на заднем сиденье, и теперь ей приходится гнуть руку под неудобным углом, чтобы держать ладонь Тэуна.

Чтобы Тэун не выплюнул бусину на неудачном повороте, Харин нужно поддерживать с ним физический контакт. Этот дурак считает, что Харин всё выдумала.

– Если госпожа Шин отрастит девять хвостов, она исчезнет?

– Ну, не буквально, – отвечает Харин и косится на Тэуна. Его мелькнувшие в боковом зеркале заднего вида глаза глядят на неё чуть испуганно. Разве Кван Тэун не говорил, что ничего не боится?..

– Вообще, монстр, некогда бывший человеком, после смерти может переродиться, – добавляет Хичжин, размахивая руками. – Но в редких случаях нас может ждать не следующая жизнь, а забвение. Вечный морок. Некоторые, правда, только такого финала и заслуживают.

– Но не вы, – неожиданно договаривает за Хичжин детектив Ли. Та кивает и прячет от Харин лицо. Харин и Тэун переглядываются через зеркало и оба прячут ухмылки.

Хичжин к небоскрёбу «Хан Групп» прикатила на метро в домашних тапочках – так спешила отыскать лисицу. Только теперь почему-то всё внимание уделяет не подруге, а детективу Ли. Харин щурится, но никак не комментирует то, что видит.

– Так при чём тут Харин и девять хвостов? – спрашивает Тэун. Харин кусает нижнюю губу.

– Легенды про кумихо слышал? – уточняет Хичжин. Тэун кивает, потом, подумав, мотает головой. – Ясно, ты не в курсе. Есть легенды, что кумихо после девяти хвостов становятся либо бессмертными, либо людьми – мнения разнятся.

– Так, а на самом деле там что? Я уже понял: обычные мифы, что вы нам подбрасываете, отличаются от реальности.

– Не все, но в целом ты прав. – Хичжин чешет нос и косится на Харин. Та кивает – рассказывай всё. «И детективу Ли?» – хлопает ресницами русалка. «И детективу Ли», – со вздохом соглашается Харин. Он всё равно обо всём забудет, если Тангун перед его лицом веером помашет. Не если. Когда.

От этой мысли становится тошно, хотя водит Юнсу прекрасно, и Харин даже на заднем сиденье не укачивает после стольких несчастий одного дня.

– На самом деле лисиц-оборотней в нашей стране было немного, – продолжает Хичжин, пока Харин сжимает пальцы Тэуна. – Если уж вести точный подсчёт, то… Одна? Я, кроме Харин, никого не встречала, Джи тоже. Харин с себе подобными не сталкивалась. В общем, по нашей статистике кумихо в Корейской Федерации только одна – Шин Харин.

Тэун оборачивается и смотрит не на русалку, ведущую с ним беседу, а на Харин – смотрит и улыбается. Свалился же ей на голову этот сумасшедший…

– В общем, спросить не у кого, а Тангун Великий какую-то лапшу Харин на уши вешает, – заканчивает Хичжин.

– А в чём дело? – спрашивает Юнсу.

– В том, что чушь городит.

– Не чушь, – возражает Харин. – Ну, верить всё равно мне больше некому, кроме него. Хоть он и хитрец знатный.

– Да, но он утверждает, что…

– Что я из мира смертных исчезну и в Великий Цикл не попаду, если девятый хвост отращу, – договаривает Харин за русалку. Та теребит разноцветную нить из бисера у себя на шее, поджимает губы. Не верит она Тангуну, конечно же. Ни разу с ним не сталкивалась, из его существ нарывалась только на