местонахождении твоего парня. Позвони мне, как только он даст о себе знать. – Я достал визитку и отдал ей. – И хочу, чтобы ты пообещала мне, что соберешь вещи и съедешь из этого дома. Я пришлю кого-нибудь, кто отвезет тебя в приют.

– Договорились, – сказала она.

Я передал ей чек. Она взяла его дрожащими пальцами и снова посмотрела на меня.

– Но вдруг он никогда не выйдет на связь? На мои звонки он не отвечает. Вы аннулируете чек?

Я помотал головой.

– Не аннулирую, если ты выполнишь свою часть сделки и уйдешь от него навсегда.

– Уйду. Уже ушла, – исправилась Донна. – Он меня кинул. Никогда его не прощу за то, как обошелся со мной и моим ребенком.

Я убрал чековую книжку обратно в карман, лукаво улыбаясь. Даже если Фрэнк все еще представляет угрозу для Белль, то его бывшая девушка теперь в безопасности, а это уже кое-что.

На обратном пути в офис я позвонил Сэму. Он ответил после первого гудка:

– Если речь о Фрэнке, то я все еще пытаюсь его найти. Он ускользнул из поля зрения.

Я с силой вцепился в руль. Мне не нравилось пребывать в невыгодном положении, но сейчас именно в нем я и оказался.

– Луизу и мою мать ты тоже проверяешь?

– Да. – Я услышал, как Сэм что-то печатает на ноутбуке. – И пока не могу их исключить. К гребаному завещанию, на которое ты плевать хотел, привязана куча денег, и вся она вложена в активы и ценности. Я вижу мотив твоей матери.

– А что насчет Луизы?

– Ах, эта кладезь чертовых английских наслаждений, – выплюнул Сэм. – Да, она тоже может быть причастна. Похоже, ее семья отнюдь не так богата, как они утверждают. Я достал несколько выписок с их частного счета в швейцарском банке. Того, что они хранят в HSBC в Британии на личных и расчетных счетах, не хватит, чтобы в ближайшие пять лет поддерживать их образ жизни. Так что я могу понять, почему Бутчарт подталкивают к браку с тобой. Ей нужно спасти и свою шкуру, и шкуру своих братьев. Их общий капитал стремительно сокращается.

– Ну и бардак.

– В точку, Нэнси Дрю.

– И как я, черт возьми, до такого дошел? – вслух поинтересовался я.

Целых два десятилетия я старался не влезать в неприятности, а теперь казалось, что они сами находят меня на каждом шагу.

– Что ж, давай посмотрим. У тебя оставались незаконченные дела за океаном, как вы, британцы, любите выражаться. А женщина, с которой ты сейчас вместе, сама представляет опасность, и ее нельзя предоставлять самой себе. И вдобавок ко всему, похоже, у тебя золотой член, потому что все его хотят.

– Мой член хочет только Эммабелль, – угрюмо сообщил я. – Разве это не печально?

– Да это чертова трагедия.

– Пообещай мне кое-что, – сказал я.

– Нет, – отрезал Сэм, но я все равно продолжил:

– Пообещай, что с Белль ничего не случится.

На том конце провода наступило молчание. Я остановил «Бентли» перед светофором. Наконец Сэм заговорил:

– С Эммабелль ничего не случится. Даю слово.

Двадцать девятая

Белль

Пятнадцать лет

В итоге летние каникулы я провожу в южном районе Бостона.

Мама с папой расстроены, что я не поехала в тренировочный лагерь. Еще больше их расстраивает, что я не хочу возвращаться к занятиям бегом по пересеченной местности в следующем году. Ничего, переживут.

Персефона и Сейлор превращаются в маленьких женщин. На это приятно смотреть, хотя сейчас мне как никогда некомфортно в собственном теле. У Росса, которому уже исполнилось пятнадцать, случился первый неумелый поцелуй на Кейп-Коде во время каникул, когда он отдыхал там со своей семьей. Они обменялись номерами, но когда Росс вернулся домой и позвонил, то понял, что одной цифры недоставало. Он уже несколько дней плачет и смеется по этому поводу.

Что до меня, то я поставила перед собой цель превратиться в хамелеона. Начала краситься и экспериментировать с волосами и одеждой. Делаю все, лишь бы почувствовать себя комфортно в своем теле. Самое хорошее в этом году заключается в том, что я больше не мучаюсь с коленом. Оно еще болит, но уже не смертельно.

Я пешком возвращаюсь из дома Росса. Если серьезно, он очень расстроен из-за ситуации с Рейном. Жаль, я не могу сказать, что порой первые поцелуи заканчиваются гораздо хуже. Но знаю, что он сойдет с ума, если я упомяну о тренере, и, если честно, это уже даже не важно. Все кончено. В прошлом.

Я качаю головой под трек Hate to Say I Told You So группы The Hives, пытаясь поднять себе настроение. Может, предложу Перси и Сейлор сходить в кино или еще куда-нибудь. Набраться энергии от сладкой газировки и поесть попкорна с маслом.

Срезаю путь к нашему дому через переулок, как вдруг внезапно выехавшая синяя машина преграждает мне путь на другую сторону. Ее цвет сражает меня до глубины души.

Бренда?

Я вынимаю наушники из ушей, разворачиваюсь и бегу прочь, не выяснив, она ли это. Слышу, как позади открывается и захлопывается дверь машины. Больное колено замедляет меня, но я все равно бегу невероятно быстро. Нужно только добраться до Мэйн-стрит. Там она ничего не сможет мне сделать.

Но потом чувствую, как чья-то рука хватает меня за горло и тащит обратно в переулок. Я вырываюсь и кричу. Точно понимаю, что это не Бренда. Она бы не смогла меня догнать. И ее ладони не были бы такими грубыми.

– Здравствуй, маленькая лгунья. Где Джефф? Я все лето приглядывал за тобой и заметил, что ты не встречалась ни с одним парнем. Даже несмотря на твой новый шлюший образ.

Меня тошнит от его голоса. Я издаю свирепый рев, махая кулаками во все стороны.

Он зажимает мне рот ладонью, чтобы я замолчала. Я чувствую, как пальцы тренера задевают мою поясницу, когда он расстегивает ремень. Задирает мою короткую юбку.

Нет, нет, нет, нет.

– Тише, тише. Можешь трахаться, с кем захочешь, когда я с тобой закончу, но я точно сорву эту сладкую вишенку. Дай только возьму презерватив.

Услышав это слово, я ощущаю новый прилив гнева. Мне удается развернуться и впиться ногтями ему в глаза. Вырвавшись на мгновение, я снова зову на помощь. Превозмогая помутневшее зрение, он бросается на меня и валит на землю. Первый удар