Я поняла, что иллюзия сделала меня такой, будто я родилась в Мауроне. У девушки в отражении был другой разрез глаз, малахитовая радужка и более резкие черты лица. Потемневшие волосы, убранные назад, едва заметно вились на концах.

Неожиданно улыбнулась. Получается, Милош обманул. Он не изменил моей внешности, а лишь напугал своей игрой. Вот же… Ловкач! По-другому и не скажешь. Я повернулась к мужчине и увидела, что он отложил книгу в сторону, криво ухмыляясь.

— Хороший ход, — покачала я головой.

— Уна, на будущее… Никакого резерва не хватит, чтобы хрупкую девушку превратить в здоровенного верзилу. Я лишь могу слегка поколдовать над твоим внешним видом, но этого достаточно, чтобы никто не смог узнать новую внешность. А уж тем более могла бы понять, что я не жестикулирую как иллюзионист из бродячего цирка!

Я рассмеялась.

— Ты не волшебник, ты лихач. Пора бы уже перестать это забывать, — оставив за собой последнее слово, я подхватила плащ и пошла вниз. Не хотелось терять ни минуты.

Адика уже заждалась. Её золотистые волосы, стянутые в косу, были перекинуты через плечо, красную ленту теребил ветер, и она извивалась, подобно арманьёльскому аспиду. Глаза, травянистого цвета, засияли при виде меня.

— Долго же ты, Уна.

Я извинилась за опоздание, хотя она уже начала счастливо щебетать, рассказывая о планах. Мне не хватало беззаботного общения с другими людьми. Я скучала по временам, когда мы с Элиной и Мев проводили вместе время, дурачась и веселясь. В трактире Расмура мне не удавалось поговорить по душам с подавальщицами. Всюду меня окружали одни мужчины, и я тосковала по обычным женским радостям.

Сначала мы прогулялись, купив по сладкому кренделю на площади и любуясь фонтанами, дорабатывающими последние дни. Водные брызги распускались бутонами, били столбами вверх и оседали мелкими каплями, будто летний дождь. Я раскрыла ладони, ловя их, хотя руки быстро онемели от холода, но меня согревал восторг — сколько бы я ни видела таких чудес, они не переставали радовать.

Новая знакомая рассказывала о своей жизни в Ландвааге. Оказалось, что северянин, игравший на наале в таверне, — её жених. Они собирались сыграть свадьбу через два месяца, а пока Адика лишь предвкушала будущую совместную жизнь. Полная энтузиазма, она делилась надеждами, и мне тоже внезапно стало радостно и хорошо. Отрадно, что хоть кого-то волновали такие приятные хлопоты.

Потом мы вышли к торговым лавкам, и девушка уверенно потащила меня в одну из них:

— Мужчина, Уна, любят глазами, — категорически заявила она, и я уступила. Почему бы и не рискнуть?

Мы зашли внутрь, а я начала мерить платья. Какая женщина устояла бы? С кружевами и лентами, открытые и скрывающими тело до шеи, пышные и не очень, всевозможных цветов… Я перемерила бирюзовые, лазурные, персиковые, изумрудные и золотистые наряды. Адика настаивала на зелёной ткани (под цвет «глаз»), но мне больше понравился насыщенно-шафрановый атлас, по-осеннему яркий и свежий.

Довольная покупкой, я расплатилась с лавочником монетами, полученными от Ареса. Вспомнив друга, невольно затосковала. Я одновременно хотела и боялась встречи, ведь парень теперь служит у князя, а значит, общение с ним начало представлять опасность. Нас разделяла пропасть из недомолвок и угроз: я хотела избавиться от гнёта верян, в то время как Арес присоединился к тому, кто научился извлекать выгоду от новой власти. С этими мыслями я взяла свёрток с платьем и последовала к выходу.

— Хорошего дня! — попрощался лавочник, когда за нами зазвенел колокольчик, оповещая об уходе.

Едва мы оказались на улице, Адика набросила капюшон, защищаясь от ветра и начавшего накрапывать дождя, и сказала:

— Теперь нужно посетить госпожу Бальо.

Я спрятала обновку под полы плаща и удивлённо спросила:

— Кто это?

— Ну ты же собиралась завтра сразить своего друга, так что нам нужно идти дальше именно к ней, — подмигнула девушка, но ничего не пояснила. Она легко подхватила меня за руку и повела вперёд.

Ветер кружил, подхватывал опавшие листья и уносил их прочь. Дождь усилился. Солнца стало не видно из-за туч, заволокших небо. В сумраке бушующей стихии единственным ярким пятном оставались лишь кроны деревьев, золочёнными верхушками устремляющиеся ввысь.

Когда мы подошли к нужному дому, я замерла, разглядывая вывеску. Подруга нетерпеливо подтолкнула сзади, но я не сдвинулась с места и почувствовала, как заалели щёки. Решительно заявила Адике:

— Я туда ни ногой!

— Ты чего? — удивилась она. — Что случилось?

Я пропустила вперёд какую-то горожанку, воровато оглядываясь, смущённо заходящую внутрь. Я сама стояла не менее обескураженная. Название оказалось неожиданно знакомо. Я хорошо помнила тот случай, когда Итолина Нард рассказывала, что одна из её подруг открыла в Ландвааге лавку, произведшую фурор в обществе. Имени знакомой госпожа не упоминала, но…

Я стыдливо застыла перед вывеской «Тайные женские удовольствия». Я знала, что множество слухов роилось вокруг этого места. Девушки перешёптывались, не обсуждая его вслух, но с завистью смотрели на более смелых подруг, рискнувших зайти. Я смущённо потупилась. Зачем Адика привела меня сюда?

— Вижу, ты в курсе, — хихикнула она. — Но поверь мне, лучшей косметики ты во всём Льен не сыщешь. Смелее, Уна!

Я тяжело вздохнула. Подозревала, что новая знакомая не из тех, кто готов отступить. Но в то же время, сколько бы посещение лавки не волновало, я не могла не признать, что меня мучило любопытство. Что же скрывается за дверьми, через которые одновременно боится и желает пройти любая горожанка?

Наконец, я сдалась. Интерес перевесил все доводы разума. Я осторожно прошла внутрь, а Адика последовала за мной.

В нос тут же ударил стойкий лавандовый запах, но он неожиданно пришёлся по душе, и у меня не возникло желания вернуться на свежий воздух. Мы оказались в уютном помещении с мягкими кушетками, где нас встретила приветливая девушка в ажурной маске, скрывающей верхнюю часть лица.

— Светлого дня! — поздоровалась она. — Вы у нас впервые?

Заговорила подавальщица:

— Нет, — ответила она за двоих. — Моя подруга хотела бы ознакомиться с ассортиментом Белой комнаты.

Я слышала, что всего помещений внутри насчитывалось пять. Существовала градация по цвету. Самым невинным залом был тот, куда нас повели. В нём располагалась богатая коллекция косметики, произведённая не только в царстве, но и в Арманьёле, и на землях верян. Следующий уровень, в Розовой комнате, — разнообразное бельё, которое хотела бы иметь в своём гардеробе любая девушка. В Красной — ассортимент уже слыл более смелым: на полках лежали откровенные наряды. Позволить себе их могли немногие. А вот в Бордовой… продавались орудия для постельных утех. Я даже смущалась мыслей о них. Но самые порочные товары находились в последней, Чёрной комнате, — даже у Итолины Нард сбилось дыхание, когда та о ней поведывала.