октября 1964 г. в El Tiempo было опубликовано следующее сообщение: «Шайка, которая переносила “Снайпераˮ на носилках вследствие полученного им в бою ранения, состояла из 20 человек, по большей своей части также раненых, голодных, измотанных, одетых в такие лохмотья, что им приходилось связывать между собой то, что осталось от штанов и рубах, лианами…». 22 мая 1965 г., когда было публично объявлено о скорой гибели «Снайпера», в El Tiempo появилось следующее сообщение: «Люди, находящиеся под командованием Педро Антонио Марина, физически очень ослаблены. Усталость после долгих и трудных пеших переходов, что явилось следствием постоянного преследования армии, привела к тому, что энтузиазм антиобщественных элементов заметно поубавился. Многие из них, согласно свидетельствам лиц, видевших проходящую мимо шайку, выглядят крайне истощёнными. Нехватка продуктов и воды существенно влияет на настроение бандитов. К этому добавляется полное незнание ими той местности, в которой они очутились в результате своего беспорядочного бегства…». 13 декабря 1973 г. во время проведения «Операции Сонора» на юге Толимы газета писала: «Печально известный Педро Антонио Марин (он же “Снайперˮ) ранен и отступает с группой из 21 человека, которой на данный момент руководит Асноральдо Бетанкур, “Балинˮ… Официальный представитель VI бригады заявил в интервью El Tiempo, что располагает достоверной информацией о том, что знаменитый бандит в панике отступает и сейчас ищет возможность проведения хирургической операции, которую ему настоятельно рекомендовали врачи…».

Пятое правило: желаемая-воображаемая-выдуманная смерть «Снайпера». Естественная смерть врага была бы ударом в самое сердце преследователя, она затронула бы самые тонкие фибры его концентрированной ненависти и лишала бы его самого смысла дальнейшего существования, поскольку получилось бы так, что жертва просто выскользнула из его рук, словно вода сквозь пальцы. «Его убило его собственное тело, он умер не от моих действий…» – примерно такими были бы мысли разочарованного преследователя. Затем последовал бы нелицеприятный самоанализ своей способности заниматься избранной профессией. Фатальный замкнутый круг – преследователь – преследуемый, – который может дать исторический шанс главным героям поменяться местами друг с другом, имеет в лице естественной смерти своего заклятого врага. Отсюда ведёт своё происхождение своего рода коллективная терапия для того государственного института, который ведёт преследование, в виде выдуманной и желаемой смерти «Другого», которая распространяется как слух и одновременно служит для умножения своих сил и в качестве дополнительного стимула среди своих для продолжения преследования. Выдуманная смерть – воображаемая фикция – является знаком коммуникации с «Другим»; причём не просто как предостережение, но как ощутимая реальность, которая непременно должна произойти. За последние 30 лет было много фиктивных сообщений о смерти как «Снайпера», так и, например, Хайме Батемана. Многие из этих сообщений тут же подтверждались армией, а затем с большой неохотой публично опровергались. Честь того или иного государственного института зависит от людей, его составляющих, от их образа мышления, и если ненависть полностью застилает им глаза, то… Другое дело – политик, который управляет Государством, он может позволить себе менять орудия преследования, может заключать некие устные соглашения, но и в этом случае призрак оружия будет нависать тенью и прикрывать его спину.

Образ преследования смертью жизни «Другого» стал раной, рубцом, татуировкой всей территории и всей современной истории Колумбии. Когда закончится этот цикл? Ответ находится в крови, которая течёт в жилах человека.

Эпилог

Сон снов

Горы неожиданно пропали с его глаз, несмотря на все усилия определить хотя бы их примерное местонахождение. Только одно мгновение – годы? – он был защищён уродливым узлом бугристых линий без границ… Его ноги оставляли следы на ковре из пепла, который покрывал широкую равнину, которая была словно мёртвая без воды и русла река. Он подумал: «Может, здесь прошёл дождь из пепла?» Но у него не было времени ждать, он хотел поскорее двинуться в путь из-за своего страстного желания встретить наконец свой сон, сон последних 30 лет. Он шёл, и разворачивающийся перед ним пейзаж вселял в него чувство глубокой тревоги: разрушенные дома, в которых стены устояли только благодаря окаменевшему пеплу; вдали были видны какие-то призрачные здания, покрытые призрачным облаком пепла; голые стволы деревьев – те, которые остались стоять, – словно приникли к своим корням; человеческая жизнь давно покинула эти места или просто бежала отсюда. Он подумал: «Человек всегда найдёт выход, чтобы уйти живым…». Он решил через двери войти в один из домов, точнее через то, что когда-то было дверями, но обнаружил за ними только открытое пространство, без стен… Он продолжил свой путь, побуждаемый каким-то внутренним позывом, в поисках своего сна.

Неожиданно он заметил, что идёт по твёрдой земле, вымощенной огромными плитами из гладкого и скользкого камня, который как зеркало отражал его лицо, и по мере того как он шёл дальше, в зеркалах стали появляться знакомые образы, которые стали рассказывать ему его собственную жизнь. Его охватило страстное желание узнать о самом себе, чувство, которое овладевает людьми в критические моменты их жизни. Но всё, что он смог расслышать, было как эхо какого-то отдалённого шума расплывающихся образов, быстро проносившихся в памяти. Мимолетные образы многих лет?

Инстинктивно взглянув на часы, он вспомнил, что время снов нельзя измерить, и потому зашагал быстрее. Пейзаж вновь стал меняться, плиты из гладкого и скользкого камня исчезли, что сулило новые неожиданности. С небольшой возвышенности он вдруг различил вдалеке фигуру человека, сидящего в тени голого одиноко стоящего ствола. Он видел это, как можно это видеть во сне, что всё это находится на открытой равнине, он видел человека, словно зажатого в тех узких границах, разделительных линиях тени, которые прочертило по земле солнце. Он ускорил шаг, смутно предчувствуя, что этот человек ждёт здесь именно его, чтобы возобновить какой-то давно прерванный разговор. И когда он оказался в нескольких метрах от него, старик с густой седой бородой, которая, словно рубашка, покрывала ему грудь, взглянув на него, медленно, словно желая потянуть время, сказал:

– Я ждал Вас. Впрочем, ведь и Вы искали меня, … не так ли?

– Да, Вы правы. Я искал…

– Хорошо. Садитесь рядом… Тени здесь хватит и на двоих.

Присев, он оказался буквально плечом к плечу со стариком. Во встречах подобного рода преамбулой к началу разговора обычно становится долгая пауза. Эта пауза также была использована двоими, для того чтобы повнимательней присмотреться друг к другу.

– Вы всё ещё не встретили свой сон? – спросил старик тоном, более похожим на утверждение.

– Этот сон постоянно перед моими глазами. И это главное, – ответил он.

– Но ведь гораздо важнее всяких снов то, что твёрдо держишь в руках, – заметил старик.

– Мои