— Вряд ли, — опроверг ее предположение Спинолом. — Эльфы часто видят то, что недоступно простым смертным. Полагаю, господин Кирилл и в самом деле столкнулся с хозяином этого склепа.

— Нашли кого бояться! — внезапно рассмеялся всегда молчаливый Вырвиглаз. — Призраки ничего нам не сделают, более того — за ними должок за нашу помощь. А золото… — тролль окинул алчным взглядом богато изукрашенный резьбою склеп, — оно им уже без надобности, зато нам — пригодится!

— Эй, — раздраженно окрикнула я Вырвиглаза, торопясь остудить пыл зарвавшегося парня, — не вздумай присвоить что-нибудь принадлежащее покойникам. Помни, мертвецы не прощают воровства и способны сурово покарать обидчика!

— Только попробуй чего-нибудь тут спереть, — угрожающе замахнулся на своего подчиненного Спинолом, — и я тебе все кости переломаю!

— Молчу, молчу… — примирительно замахал ручищами незадачливый Вырвиглаз. — Зачем шумите? Я ведь чисто из любви к красоте о золоте заговорил: штучки-дрючки, побрякушки там всякие… Уж и помечтать, называется, нельзя…

— Тоже мне нашелся мечтатель, любитель прекрасного, — скептично усмехнулся его суровый командир, успокаиваясь. — Топай давай, ценитель антиквариата!

— Ты сказала правду или просто решила его припугнуть? — спросил у меня Кирилл после того, как мы пошли дальше.

— Какие уж тут пуганья? — нахмурилась я. — Нам это еще на первом курсе академии вдолбили: хуже воровства может быть только воровство у мертвых. Подобное деяние непременно аукнется какой-нибудь бедой. Вещь мертвого можно лишь в подарок принять…

— От кого, от него самого? — скептично хмыкнул мой недоверчивый нао. — Подарок с того света? Нет, прости, не поверю, пока сам не увижу…

— И зря не веришь, — усмехнулась я. — Мне доводилось встречать магов, владеющих подобными дарами. Силу они дают неимоверную! А кое-кому вон даже душу подарили. Не так ли, Маврикий? — окликнула я важно вышагивающего неподалеку от нас кота.

— Не помню, — кот сердито дернул хвостом, — сто раз ведь уже говорил: ничегошеньки не помню! Отстаньте от меня со своими допросами, ироды!

— Ну ему дар мертвого мага уж точно не принес ничего, кроме вздорного характера! — рассмеялся Кирилл.

— Вот и не берите ничего у мертвых, — повторила я, — здоровее будете! — Но смотрела при этом отнюдь не на любимого, а на угрюмо топающего чуть поодаль от всех Вырвиглаза, тихонько бормочущего себе под нос что-то неразборчивее. Ой, не нравится мне его задумчивость, совсем не нравится!..

Кладбище закончилось неожиданно… Увлекшись разговорами, мы сами не заметили, как миновали последний квартал склепов, состоящий из совсем уже старых сооружений — начавших осыпаться, плесневеющих и потрескавшихся, и внезапно очутились перед небольшим пустырем, за которым высилась сложенная из кирпича ограда. В отличие от всего прочего — оная каменная преграда выглядела вполне новой. К стене сиротливо жался хлипкий убогий домик, сколоченный из разномастных досок. Над двускатной крышей хибарки, покрытой кусками шифера, дымила печная труба. В домике горел свет, изливающийся на улицу через единственное окно, изнутри задернутое рваной занавеской. Я облегченно вздохнула, понимая — очередной участок нашего пути закончился, мы пришли. Полагаю, эта карикатура на нормальное жилое помещение и является искомой нами сторожкой, обиталищем здешней хранительницы, каким бы гротескным оно ни выглядело. Впрочем, верша свои замыслы, судьба частенько принимает весьма невзрачный облик, испытывая нас на выдержку, храбрость и находчивость. Думаю, в этот раз она тоже припасла для нас нечто особенное…

Ровную поверхность пустыря уродовало несколько свежевырытых ям, возле каждой виднелась кучка земли. Совершенно одинаковые по размерам, ямы располагались на идеально равном расстоянии друг от друга, вдоль прямой оси. Всю эту сцену заливал синеватый лунный свет, придавая ей зловещую инфернальность.

— Да тут, никак, поработала бригада безумных кротов! — весело изрек Анриэн, любуясь пейзажем.

— Причем один из них упорно вкалывает до сих пор! — в унисон ему добавил Кирилл, указывая на фонтанчик из земляных комков, взлетевший над крайней ямой. — А время, кстати, уже далеко за полночь перевалило… Трудоголик!

— Призрак? — обреченно спросил Надир.

— Где — призрак? — поинтересовался бесшумно подошедший сзади Вырвиглаз.

— А ты почему отстал? — Я с подозрением уставилась на малость запыхавшегося тролля.

— По нужде отходил! — с агрессивным напором в голосе ответил тот и покраснел. — А что, нельзя? Не бойся, никакие призраки на меня не напали…

— Где — призраки? — припадочно дернул головой излишне мнительный Надир.

— Вот заладил — призраки да призраки! — едко мяукнул кот. — Угомонись, зануда! Тебе же уже сказали — кроты…

Спинолом и Вырвиглаз дружно показали Маврикию многозначительно сжатые кулаки, оскорбившись за товарища. А мне их поведение решительно не нравилось — ни показная бравада Анриэна, ни нахальство кота, ни совершенно неуместное сейчас опоздание Вырвиглаза. Похоже, они не настроены на серьезный лад, а поэтому — не в состоянии объективно оценить всю опасность сложившейся ситуации…

— Мы пришли сюда без приглашения, — я оглядела своих изощряющихся в шутках спутников, — подчеркиваю, пришли в чужой мир, о котором ничего не знаем, а поэтому должны вести себя предельно вежливо и мирно. Предлагаю для начала поздороваться, а потом…

— Да запросто! — нетерпеливо перебила меня Лизка и заорала во все горло: — Эй, ау, тут есть кто живой? Привет, кроты…

Закончить столь невежливо начатую фразу она не успела, ибо над ближайшей насыпью вдруг взвилась огромная лопата, с грохотом шмякнувшись на мерзлую землю. А следом за инструментом из ямы с кряхтеньем выбралась кряжистая человеческая фигура, облаченная в валенки, телогрейку и толстые ватные штаны. Фигура неспешно размотала клетчатый шарф, укутывающий ее подбородок и скулы, и нашим изумленным взорам предстало лицо с сероватой пористой кожей, крохотными серыми глазками, глубоко ушедшими под кустистые брови, и носом картошкой. Потрескавшиеся губы разомкнулись, демонстрируя неполный комплект сильно выступающих вперед, гнилых, пожелтевших от табака зубов. Над верхней губой сего персонажа воинственно щетинилось несколько жестких седых волосков. На кончике крючковатого носа красовалась приличных размеров бородавка.

— Ну, чего орете, покойникам отдыхать мешаете? — вопросило оное существо гулким мужицким басом. — Я вот вас сейчас лопатой по хребтам отхожу, узнаете, как у меня на кладбище безобразничать!

— Вот тебе и крот! — изумленно отвесил нижнюю челюсть Кирилл.

— Да это же упырь какой-то! — ахнула Лизка.

Тролли дружно схватились за свои ятаганы.

— Сатрап, ирод, изверг! — привычно заголосил Маврикий, испуганно прижимаясь к моим ногам.

— Здравствуйте, баба Зина! — заискивающе улыбнулась я. — Пожалуйста, извините моих плохо воспитанных друзей, они не хотели вас обидеть!