— Нельзя так обращаться с тем, кто держит тебя на руках, да ещё и спасает от наказания.

Недовольно фыркаю, поджав губы. И парень довольно кивает.

Проходит ещё несколько молчаливых минут, прежде чем мы покидаем своё укрытие. Вэйсс аккуратно ставит меня на ноги. Я разминаю лодыжку, поняв, что боль была временной. А затем упырь машет в сторону перехода и произносит:

— Идём.

— Куда?

— Это сюрприз.

— Ещё один?

Он усмехается и оборачивается, взглянув на меня.

— Не хочешь?

И такой взгляд у него в этот момент — хитрый, лисий, что так и кричит: «Смотри. Не пожалей потом». Поэтому в конце концов, поддавшись любопытству, я выдыхаю и произношу:

— Хочу. Но…Как же ребята?

— Пошлём им весточку по пути. Не переживай.

Согласно киваю.

— Тогда идём.

Мы выходим из тени, чтобы вновь окунуться в иные, слившись с темными переулками ночного Ольсфорда, где совершенно нет фонарей. Затем ловим первый попавшийся экипаж и через несколько минут непрерывной езды я понимаю, что мы выезжаем за пределы города.

Любопытство, как всегда, выныривает из-за угла, перестав мило сопеть в сторонке, и несколько минут я пытаю упыря о том, куда мы направляемся. Но в ответ получаю лишь щелчок по носу со словами: «Увидишь». На мои же слова: «Я умру от любопытства» он бессовестно заявляет мне, что развеет мой прах по ветру, а затем лично проводит на ту сторону.

Вот так сервис!

В итоге, фыркнув я отворачиваюсь к окну, наблюдая за огоньками, коих становится все больше из-за сумерек опустившихся на город.

Когда же экипаж останавливается, то я не верю своим глазам. Ведь мы оказываемся в Квинд-Лен парке, куда частенько приезжают люди из других городов, чтобы повидать вэстовских олений, которые отличаются от обычных не только внешностью, но и необычайной скоростью. Билет в подборный парк стоит недёшево. Поскольку в катание также входит прогулка по окрестностям, кормление этих удивительных существ, а также рассказ о том, как они рождаются (иногда даже предоставляют возможность увидеть это воочию). Наверное, именно поэтому это место всегда пользуется спросом, а его хозяин колотит неплохое состояние. Причём вполне законно, ведь именно он однажды спас такого оленя от охотников и в последствии начал разводить их.

Вэйсс берет меня за руку, поскольку я теряюсь в здешней красоте мест. Деревья повсюду украшены гирляндами и снег переливается иначе — приглушенно, но так таинственно и завораживающе. Он утягивает меня за собой, сворачивая на идеально чистую гравиевую дорожу. И в конце концов мы приходим к небольшому строению похожему на конюшню, что стоит поодаль от остальных, имеющихся здесь построек.

Перевожу непонимающий взгляд на парня. Но он лишь знаком показывает мне подождать. Поэтому, ничего не говоря, я начинаю пинать носком сапога снег у себя под ногами. Однако затем откуда-то стороны раздаётся мужской голос.

— Айен, сколько временных дней!

Оборачиваюсь и тут же натыкаюсь на фигуру, опутанную в длинную, белую шубу.

— Мистер Грин. — Он улыбается, а затем едва кланяется.

В Ольсфорде подобное приветствие используется лишь — если ты предстал перед королевской четой или же — в случае, когда человек старше тебя на пару лет и имеет иное происхождение.

Мужчина спешно обнимает его, под моим растерянным выражением лица. А затем произносит, взглянув на меня:

— Так значит, ты и есть та самая Кассандра? Девушка этого прохвоста?

— Что? Нет! — спешно произношу я, для пущено эффекта ещё и мотнув головой.

С прохвостом я вполне согласна. Но…девушка?.. Я и Айен?..

Стоит об этом подумать, и все внутри переворачивается, словно где-то в глубине ожили маленькие бабочки, которым вот-вот предоставят свободу.

Нет. Нет. Нет.

Уж лучше любить гоблина, чем этого парня.

Увидев мою красноречивую реакцию и мысленные препирательства, отчетливо проскальзывающие в чертах лица, мужчина извиняется.

— Просто я многое о тебе слышал, поэтому подумал, что вы двое…

— Нет, — на этот раз выдаёт Вэйсс, но каким-то уж больно холодным, ледяным тоном.

Я хмурюсь, но помалкиваю. В конце то концов, если уж на то пошло: мы можем быть кем угодно, но только не…парой.

— Что ж. Идём, я покажу вам Гвира.

Мужчина первым переходит на шаг, а затем останавливается напротив массивных ворот, ведущих внутрь, куда мы входим через пару минут.

Я с интересом оглядываюсь по сторонам.

Здесь довольно просторно. Высокие потолки. Деревянные, утеплённые стены. Множество сена. Даже есть дерево с идеально-зелёными листьями, хотя на улице все покрыто снегом. Похоже это одно из любимых лакомств данного вида оленей. Все же они отличаются особой прихотливостью и своенравием.

Там, где лежит что-то вроде огромной пуховой подушки, мы замечаем его.

— Гвир, — мягким голосом зовёт мистер Грин оленя, а затем свистит — тихо, местами приглушенно, но так звучно.

Волшебное существо дергает ушами и поднимает голову, открывая глаза. Затем поднимается со своего места и медленно, не спеша, выходит из тени, представ перед нами во всей своей красе.

До этого момента я никогда не видела вэстовского оленя вживую. Но так он ещё прекраснее, чем на картинках в книге.

Огромные, ветвистые рога, чей цвет смешивается с грифельным и угольно-чёрным. Мягкая, серебристая шёрстка, в которой можно заметить волосинки, похожие на жемчужные нити. Небольшие, миндалевидные глаза серого цвета, похожие на мокрую мостовую. Мощное тело и сильные, длинные ноги.

Это существо, словно светится легким, пурпурным светом.

— Подойдите к нему ближе, чтобы он мог учуять ваш запах. Так многие из животных понимают: могут ли доверять человеку.

— А, что будет, если нет? — чисто из любопытства интересуюсь я, мельком глядя на эту волшебную живность, которая из-под маленьких, но густых, пушистых ресничек наблюдает за нами.

— Тогда он вряд ли доверится вам и поможет.

— Идём, — упырь цепляет меня за руку, как щенка, что странным образом входит у него в привычку.

Даже в детстве, если хотел остановить меня или же куда-либо направить, то брал исключительно за капюшон, косу или же рукав одежды.

Я поддаюсь ему, не став сопротивляться. И мы маленькими шажочками подходим к величественному оленю.

— Отлично. Теперь дайте ему время, — произносит мистер Грин, когда мы замираем напротив груди животного, ведь он куда выше нас. Из-за чего я чувствую себя кем-то вроде гнома — не то чтобы совсем лилипут, но и до нормального роста не достаю.

Несколько секунд мы стоим неподвижно. Гвир наклоняется, замерев напротив наших лиц. Я чувствую на своей коже его прохладное и в то же время горячее дыхание. А эти глубокие глаза, кажется, сканируют нас на наличие внутренностей. Иначе просто не скажешь. Однако все неожиданно меняется, когда