Я не сразу поняла, что он не просит меня об одолжении, а таким очаровательным образом предлагает мне пойти с ним в театр.

– Меня? – спросила я и была вознаграждена чудесной улыбкой.

Вернувшись с работы домой, я достала из шкафа всю выходную одежду и начала комбинировать вещи между собой. Мой комплект должен был выглядеть нарядно и практично, как выразилась бы Долл. В итоге я решила надеть приталенный бледно-голубой кардиган в стиле пятидесятых, который купила в комиссионке, но случая его надеть с тех пор так и не было. Кардиган был украшен вышивкой с бисером в пастельных тонах и посажен на шелковую подкладку. В сочетании с новыми узкими джинсами комплект получился одновременно гламурным для похода в театр и практичным для поездки на электричке. Поймав себя на том, что надуваю губки перед зеркалом, решила сделать самой себе внушение.

Это не свидание. Лео – просто замечательный педагог, который искренне интересуется своими учениками. К тому же он женат. Это взаимное влечение существует исключительно в твоем воображении. Так что не надо выставлять себя дурочкой.

Но я все равно не могла сдержать своего восторга.

Если рассуждать логически, то погода на юге Англии должна быть теплее, чем в других ее частях. Но почему-то если по радио объявляют, что в стране возможны снегопады, то снег непременно выпадет у нас, в Кенте. Из-за плохой погоды автобус, на котором Хоуп ездила от музыкальной лавки до дома, опоздал. Так что к ее приезду я уже порядком успела себя накрутить и наорала на нее, хотя она была ни в чем не виновата.

– Почему ты так себя ведешь? – спросила Хоуп. Именно этот вопрос я задавала ей, когда у нее случались истерики. Мне, конечно, стало стыдно.

– Пришлось ждать Хоуп, – извинилась я перед Лео на станции, когда мы чуть не пропустили электричку в Лондон.

– Хоуп?

– Это моя сестра.

Я ни разу в классе не упоминала Хоуп. Наверное, это может показаться странным, но мне хотелось иметь какую-то часть в жизни, в которой я была сама по себе, никак не связанной с Хоуп.

– У нее синдром Аспергера.

– Это тот, что был у героя романа? – спросил Лео.

– «Загадочное ночное убийство собаки»?[23] Да.

С тех пор как вышла эта книга, синдром Аспергера был на слуху.

– Ты никогда не думала о том, чтобы написать роман с точки зрения Хоуп? Каково это быть ею? – спросил Лео.

Я рассмеялась.

– Большую часть своей жизни я пытаюсь понять, что у нее на уме, но за эти годы не приблизилась к разгадке ни на шаг. Для меня ее душа такая же загадка, как, например, ваша.

– Но попытаться стоит, может получиться интересно…

– Возможно, я когда-нибудь попробую. Пока же я пытаюсь выяснить, каково это – быть мной!

Когда мы приехали в город, снегопад набрал силу. Плотный поток снежинок кружился в желтом свете фонарей вдоль Саут-Бэнк.

– Кажется, что мы попали в картину Моне, ту, на которой здание Парламента, – сказала я, желая показать свою осведомленность в области искусства. – Но, правда, сейчас не туман, а снег.

Он удивленно на меня посмотрел.

– А вы знали, что Моне переехал сюда, в Лондон, когда началась Франко-прусская война?

– Нет, не знал.

– На сайтах художественных галерей много интересной информации.

– Правда?

– Просто удивительно, что импрессионисты никому не нравились, когда они только появились, да? – спросила я.

– Настоящему художнику нет дела до популярности, – наконец заткнул меня Лео.

В Национальный театр мы пришли как раз вовремя, чтобы успеть выпить что-нибудь до начала. Мы сидели в фойе, слушали джаз-бэнд и пили джин-тоник. Мой наряд был очень уместен. На некоторых дамах были платья и каблуки, но были и те, кто пришел в обычных джинсах. Из-за снежной бури все заходили с улицы одинаковыми – с красными лицами и помятыми прическами, независимо от того, сколько времени и денег было потрачено на укладку и макияж.

Хотя я смотрела фильм «Ромео и Джульетта» и читала «Отелло» в старших классах, я ни разу не была на настоящем спектакле по пьесе Шекспира. Когда в зале погас свет, сердце мое забилось сильнее. Не знаю, что было тому причиной – мое волнение или я переживала за артистов, но в итоге оказалось, что волновалась я зря. Артисты, можно сказать, прекрасно проводили время на сцене. Я думала, будет что-то очень классическое и строгое, но представление оказалось смешным. Местами мы просто хохотали в голос.

В антракте, когда Лео ушел в туалет, я стояла, прислонившись к стене, со вторым бокалом джин-тоника в руке и слушала, что происходит вокруг. По моим наблюдениям, столичные театралы разговаривали очень громко, словно хотели, чтобы их услышали. Большая разница с теми, кто ходит в кино, – те ведут себя гораздо тише.

Рядом со мной стояли двое мужчин и женщина среднего возраста, а вместе с ними еще одна женщина, помоложе, которая явно была в центре их внимания. Ее комментарии по поводу пьесы были так умны, что я подумала, уж не актриса ли она. Красивая, с длинными черными волосами и томными манерами – казалось, ей самое место где-нибудь на богемной вечеринке, с длинным мундштуком в руке. Хотя одета она была просто – черные брюки по фигуре и черный кардиган, наверное кашемировый. Один из мужчин слушал ее особенно внимательно. У него был легкий иностранный акцент, и он говорил что-то о постановке, которую недавно смотрел.

– Вы ни разу не были на Зальцбургском фестивале? – удивленно спросил он. – Опера и горы, уникальное сочетание.

– Звучит заманчиво, – ответила она, восхищенно глядя на него зелеными глазами.

Может быть, это было свидание и та пара привела их сюда, чтобы познакомить? Он был староват для нее. Мужчина в возрасте, зато явно состоятельный. Богатый, это точно. Только богатый мужчина наденет черную водолазку под светло-коричневый твидовый пиджак.

– Нам не пора в зал? – спросил второй мужчина, когда прозвенел первый звонок.

– Как жаль, что муж не смог прийти на спектакль… – сказала красотка.

– …и как повезло мне, – шепнул ей богатый воздыхатель. Его рука неуверенно остановилась, не дойдя до талии красотки, когда он пропускал ее перед собой.

– Пойдем? – спросил Лео, приблизившись ко мне.

– Да, – переключилась я на собственную линию сюжета и прошла за ним в зал.

К тому моменту, когда закончился спектакль, снегопад превратился в настоящую снежную бурю. Нам удалось пробиться через метель пешком по набережной и пешеходному мосту через реку, но когда мы добрались до вокзала, оказалось, что все электрички на Кент отменили.

Я заволновалась по поводу Хоуп – как же она будет дома ночью одна, но, когда я позвонила Энн, оказалось, что они уже забрали Хоуп к себе.