Отойдя в сторону, я наблюдала, как Ксюта ритмично нажимаетна грудь бедолаги, время от времени наклоняясь к ее лицу. Потом подругаотрывисто велела:

– В пакете шприц и две ампулы, быстро приготовь укол.

Я принялась неловко отламывать длинные горлышки и тыкатьвнутрь ампул иголкой… Оксана выхватила у меня шприц, и тут появились два мужикав голубых халатах.

– Что у вас, коллега? – спросил один, мигом признав в Оксаневрача.

Ответы Ксюни я не услышала, потому что второй парень весьмабесцеремонно вытолкал меня за дверь. Постояв пару минут в коридоре и послушавнепонятное звяканье, раздававшееся из-за плотно прикрытой двери, я побрелаискать девушку, открывшую нам дверь.

Она нашлась на большой, забитой электроприборами кухне.Сидела за круглым столом и рыдала, положив голову на сложенные руки.

Я погладила ее по спине, ощущая под ладонью хрупкие,какие-то цыплячьи позвонки.

– Не плачь, твоя мама еще молода, а рядом отличные врачи…

Девушка подняла вверх прелестное заплаканное личико ипролепетала:

– Это не моя мама, Лена – папина жена. – Потом она вновьзалилась слезами.

Да уж, не зря говорят: не та мать, что родила, а та, чтовырастила! Вон как убивается по мачехе.

– Все обойдется, – утешала я отчаянно рыдающую девчушку, –сейчас людей с того света вытаскивают.

Ребенок зарыдал еще пуще. Чтобы хоть как-то успокоить ее, яспросила:

– А что случилось с твоей мачехой?

Неожиданно девушка вполне спокойно пояснила:

– Лена сегодня на работу не пошла, плохо себя чувствовала,грипп у нее, наверное, начинался, ну знаете, насморк, кашель, горло зацарапало…Ну легла она в кровать, а я ушла в институт, в медицинском учусь, на второмкурсе, пришла к обеду, гляжу, она такая бледная, ну накапала ей валокордин,дала и пошла на кухню чай заварить…

Она снова захлюпала носом. Тут в коридоре послышался шум.

– Вот видишь, – обрадовалась я, – уже все в порядке, кактебя зовут?

– Ника, – прошептала девушка, – Вероника.

– Ну успокойся, Никочка, – завела я, но тут в кухню вошлаОксана и молча поманила меня пальцем.

Я вышла в коридор и спросила:

– Ей лучше?

– Лена умерла, – устало сказала Ксюня.

– Как? – остолбенела я. – Но почему вы перестали ееоживлять?

– Реанимационные мероприятия в течение получаса не далирезультата, – сухо ответила Оксана.

– И что?

– По истечении тридцати минут они прекращаются!

– Почему? – закричала я.

– Кора мозга погибла, – пробормотала Ксюта, – иди и сядь сНикой, как бы ей плохо не стало! Иди, иди, мы тут все сделаем, и милициювызовем, и перевозку.

– Милицию-то зачем?

– Так положено, – буркнула Ксюня и втолкнула меня в кухню.

Я лихорадочно попыталась согнать с лица ужас.

– Что там стряслось? – тихо спросила Ника.

– Э-э, ничего, – забормотала я, – сейчас еще другие врачиприедут, но лучше тебе не выходить пока…

– Почему? – шептала Ника, глядя на меня. – Почему?

Ее огромные несчастные глаза ощупывали мое лицо.

– Ну, носилки понесут, коридор узкий!

– Она умерла, – выкрикнула Вероника и рванулась к двери, –нет, Леночка, о нет!

– Стой, стой, – попыталась я ухватить ее за руки, – стой!

Ника послушно замерла, потом странно всхлипнула, закатилаглаза и медленно навалилась мне на грудь.

– Эй, – завопила я, – Ксюня!

Влетела Оксанка. Вдвоем мы кое-как отволокли Нику на диван.

– Просила же, – бубнила подруга, – осторожно! У девочки итак не жизнь, а сплошной стресс. Ну, ну, Никуля, открой глазки…

В этот момент прозвенел телефонный звонок, резкий,пронзительный, требовательный. От неожиданности я подскочила на месте и сталаискать глазами трубку. Внезапно послышался треск, потом ровный женский голоспроизнес:

– Вы позвонили в квартиру Андрея Владимировича Чванова,сейчас, к сожалению, никто не может подойти к телефону, оставьте сообщениепосле гудка.

От изумления я замерла на месте, потом просипела:

– Почему Чванова?

Оксана легонько похлопала Нику по щекам.

– Лена – жена Чванова, помнишь, я тебе рассказывала? Ну ЛенаВоробьева, моя сотрудница, которая вышла замуж за Андрея Владимировича…

Чувствуя, что сейчас упаду без чувств возле Ники, япереспросила:

– За Андрея Владимировича Чванова, за Синюю Бороду? За того,у которого жены как мухи мрут?

Ксюта кивнула и, увидав, что несчастная Никочка наконецоткрыла глаза, сказала:

– Деточка, давай мы тебя уложим в кровать.

Ника пошатываясь двинулась к двери. Оксана бережноподдерживала ее за талию. Дождавшись, пока они исчезнут, я схватила своюсумочку, вынула телефон и велела:

– Ира, позови Дегтярева.

Минуты текли томительно, ну что она ползет в гостиную? Илиони все в столовой?

– Слушаю, – рявкнул полковник, – Дегтярев.

– Немедленно приезжай на квартиру к Чванову АндреюВладимировичу, пиши адрес.

– Зачем? – изумился приятель.

– Во-первых, тут труп, – ответила я, – а во-вторых, теперь яточно знаю, кто убил Лену Артюхину и Риту Назарову. Это господин Чванов.

На следующий день я сидела в кабинете у Дегтярева иметодично рассказывала о своих «следственно-оперативных мероприятиях». Надоотдать должное Александру Михайловичу, он великолепный слушатель, никогда непрерывающий рассказчика. Просто в процессе вашего монолога он чиркнет пару разручкой по бумаге, а потом, когда вы иссякнете, начнет задавать возникшие вопросы.Мне подобный метод нравится, я всегда теряю нить, когда меня перебивают.