— Элджи идет под дуэм. Или за ширмы. Как только станет совершеннолетним. Выбирай. Если предпочитаешь дуэм, можешь даже выбрать каруна. Случай экстраординарный, но я прикажу. Не хочу, чтобы внук Корвуса всю жизнь мучался.

Ну вот она это и сказала. Что и ожидалось. Да еще с каким дополнением: выбрать для Элджи каруна! Щедрое предложение. Ваше Величество, Вам придется меня простить. Я хороший лорд-канцлер, Вы сами сказали. Хороший — значит предусмотрительный.

— Я предпочитаю дуэм, Ваше Величество. Но есть одно «но». Выбором каруна и всеми формальностями нам придется заниматься, когда Элджи вернется с Анакороса.

— Повтори.

Сид предусмотрительно оценил наличие в пределах досягаемости королевы предметов, которые она могла бы использовать как метательное орудие: веер, охотничий хлыст, письменный прибор с тяжелым пресс-папье… Несколько туго свернутых свитков с массивными сургучными печатями, лежавшие на маленьком столике возле трона, тоже вполне могли подойти. Лорд-канцлер сделал пару шагов назад и быстро заговорил:

— Ваше величество, озабоченные отсутствием успехов нашего старшего сына в учении и боевых искусствах, мы с леди Хеллой приняли решение попробовать другой способ образования. Поскольку госпожа Алиссия, возглавлявшая вместе с послом Красновым земную миссию на Аккалабат десять лет назад, сейчас руководит знаменитым колледжем на Анакоросе, где имел счастье обучаться и…

— Ах ты, хитрая лисица!

К его удивлению, королева не рассердилась, хотя и напустила на себя строгий вид.

— Вы написали на Анакорос, наглецы, в обход своей королевы? Да знаешь ли ты, сколько дней твой папаша ползал вокруг моего трона, умоляя разрешить для тебя Когнату? А теперь, значит, моего разрешения не требуется?

Отчитывает меня, как бабушка десятилетнего внука. Но это лучшая реакция из возможных.

— Ваше Величество, я был уверен, что раз уже такая практика была, то теперь не нужно Вас тревожить по каждому случаю. Кроме того, мы хотели сначала подождать ответа госпожи Ковальской, чтобы не оказаться в неудобном положении, если бы она нам отказала.

— Отказала?!! После того как вы на себе вытащили ее с послом Красновым из локсийской передряги? Чтобы забыть такую услугу, надо быть лордом Дилайны. Или ситийцем, не имеющим никакого представления о порядочности. Ладно, пусть едет. Надеюсь, ты позаботился о том, чтобы его ни под каким предлогом нельзя было оттуда отозвать?

— Разумеется. В свое время… одного нашего дара вернули с Анакороса из-за дуэма. Мы не можем повторно продемонстрировать Конфедерации, что ставим образование ниже размножения.

О как я завернул! Старуха, скажи, что ты довольна!

— Я довольна Вами, лорд-канцлер. Как всегда.

Мы снова на «Вы», слава прекрасной Лулулле. А теперь — быстро домой и срочно написать письмо этой Ковальской. Красивым почерком на свитке с лентами и печатью — как она любит. Через неделю оно будет на Анакоросе (на космодроме, как всегда, случайно — Сид не мог сдержать удовлетворенной улыбки — стоит торговый корабль с Когнаты), а через две недели Элдж улетит от всех Дар-Пассеров с их наследными королевками. Он бездарь и недоумок, но он мой сын. И Хелла не будет плакать. Я не выношу ее плачущей.

Алиссия Ковальская, директор колледжа на Анакоросе

— Пошел прочь!

— Чтооо?

Глаза у мальчишки как матовое стекло, ничего не прочтешь в зрачках. Только вздрагивающие ресницы говорят о том, как он напуган. Ох, до чего ж я ненавижу эти иголочки!

— Отойди от моей дочери, мерзость! Я не желаю видеть твои перья рядом с Маро!

Хватит уже того, что твой отец имел наглость обратиться ко мне с «официальной просьбой», продублировав ее через Звездный совет, и подсунуть мне ходячее напоминание о чертовом Аккалабате, которое дышит здесь моим воздухом, ходит по моим дорожкам и как две капли воды напоминает своего папашу. Как будто матери у тебя и не было, Элдж Дар-Эсиль, наследный лорд-канцлер ненавистной планеты, будь она проклята вместе со своими туманами, дуэмами, мечами, а главное — лорд-канцлерами!

— А что он, собственно, сделал? — а вот Маро — истинная дочь своей матери, поэтому в восемь лет она умеет задавать вопрос со словом «собственно» и интонировать его с выражением полного превосходства над окружающей средой. Кроме того, она еще истинная дочь своего отца, поэтому решительно шагает вперед и заслоняет собой Элджи, сидящего на корточках перед сложным сооружением из веревок и веток, которое они совместно воздвигали.

Сопровождающие Лисс лица — все с электронными блокнотами и документами на звуковую подпись[4]— замирают от изумления. Такой вопль, выходящий за все грани приличия, и по такому ничтожному поводу. Лисс точна и аккуратна в выборе персонала, поэтому никому не придет в голову написать кляузу в Звездный совет о том, что директор элитного учебного заведения назвала одного из учеников «мерзостью». Но из состояния шока руководители кафедр и подразделений будут выходить долго.

Последний раз в таком гневе доктора Ковальскую они видели… Да ни-ког-да они ее не видели в таком гневе, в каком она неслась по садовой дорожке, углядев Маро, стоящую на плечах у парня в серебристой безрукавке и пытающуюся прикрепить остроконечное завершение архитектурной постройки к прочному дубовому суку. Бояться, что пигалица Маро свалится, не приходилось: мальчишка крепко держал ее высоко поднятыми руками за бедра и вдобавок, готовый подхватить, растопырил крылья. С чего взвилась обычно невозмутимая директриса, оставалось только догадываться.

Тем не менее она налетела как фурия, стряхнула Маро с ее живой стремянки и яростно заорала:

— Пошел прочь!

Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Так я спрашиваю, что он сделал, что надо так орать?

Маленькая Маро стоит руки в боки и явно намерена защищать свою рабочую силу.

— Дело не в нем конкретно. Я не хочу, чтобы ты общалась с дарами Аккалабата. Это неподходящая компания для земной девочки.

Дар Аккалабата наконец справляется со сложным узлом, которым он закреплял веревку, поддерживающую загадочную строительную конструкцию по окружности, и поднимается с колен, отряхивая руки. Он молча переставляет Маро к себе за спину (или сам встает перед ней — этого Лисс не успевает заметить) и тихо говорит:

— Я вас слушаю.

После этого он мерзко поджимает свои тонкие крысиные губы, выпячивает гаденький крысий подбородок и щурит поганые подслеповатые глазенки на яркое анакоросское солнце. Крыыыса! Крыса и есть! Весь в папочку. Вот только стоит он не вальяжно откинувшись назад плечами и красиво полунаклонив голову, как это делал на Лиссьей памяти верховный лорд Сид Дар-Эсиль, а широко расставив ноги, ссутулившись, будто он потерял что-то то ли на этой земле, то ли в воздухе и никак не может найти. В общем, не производя впечатления. И нос у него длинный, гораздо длинней, чем у Сида, и заворачивается орлиным крючком вниз. И крылья… серые.