Пустынные переулки, слабо освещенные улицы. То слева, то справа сквозь тишину прорывались отдаленные шумы таверны. Я знал, что в здешних переулках частенько поутру находят парочку трупов. Но городская стража ловит убийц без особого рвения. Наверняка те уже покинули гостеприимную гавань на борту какого-нибудь судна. Отдельный мир, город в городе.

Очередная улица вывела меня на пристань. Пусто. Тихо. Слышен лишь плеск воды да скрип корабельных снастей. Вся гавань усеяна огнями, словно пытается соперничать со звездным небом. Фонари горят на мачтах, на носу и корме кораблей. Но жизнь затихла. Видны фигурки вахтенных. Кто же оставит судно без присмотра, даже в дружественном порту?

Наверно, в этой части пристани разгружались большие корабли, которые из-за осадки не могли подойти к пирсам, и их хозяева гоняли туда-сюда целую армию небольших шлюпок, чтобы опорожнить трюмы или, наоборот, заполнить их купленным товаром. На самом конце пирса горел одинокий фонарь, чуть раскачиваемый ветром. И море уже не казалось мне таким загаженным. Оно было прекрасно.

Я поднял взгляд. Между корабельными «звездами» и огнями небосклона четко было видно еще два, расположившиеся как раз посредине. Маяки, построенные на скалах, образующих вход в бухту. Там, наверно, хорошо. Город где-то внизу, со всем его шумом, многообразием запахов, мелочной суетой. А ты – один между бескрайним простором моря и таким же бескрайним простором неба. Кто знает, возможно, не стань я схимником, с удовольствием устроился бы смотрителем маяка. Хотя одно другому не мешает. Может быть, когда-нибудь в будущем именно там пожелаю я дожить последние годы.

Двинулся вперед. Раз уж пришел, стоит хотя бы прикоснуться к морю, а не стоять осторонь. Первый шаг на пирс отозвался бурей эмоций. Я почувствовал шевелящуюся под ногами безбрежную стихию, от которой отделяли меня лишь тонкие доски. Легкий укол страха сменился восторгом. В жизни до схимы я плавать не умел. Так уж получилось, что рядом с моим городом не было озер, а речку, протекавшую не так далеко, гуси вброд переходили. Опыта в этом деле у меня с тех пор не прибавилось, но все же тело знало само, как выжить в воде. Я вдруг задумался – хватит ли у меня сил добраться вплавь в Заморье? Вот это было бы настоящее испытание для схимника! А почему нет? Каждый из нас умел правильно распределять силы, давать отдых мышцам, не прерывая движения, даже усыплять попеременно полушария мозга, при этом бодрствуя. Хоть идея сама по себе дурацкая. А вот проникнуть в Золотой Мост, минуя бдительную стражу ворот, смог бы любой ученик схимника. Именно гавань – слабое место города.

Я не смог удержаться, разбежался и прыгнул с пирса, сразу уйдя под воду. Вынырнул, лишь когда воздуха в легких совсем не осталось. Рядом проплывала бутылка, кожура от какого-то южного фрукта, поодаль качалась на волнах бесформенная куча мусора, мерзкого даже на первый взгляд. Ночная темнота скрыла на время то, как загадили люди бухту, но мусор сам по себе никуда не делся. Находиться тут сразу же стало противно.

Я разогнался и выпрыгнул прямо на пирс, как рыба. Нога соскользнула. Я чуть не грохнулся обратно в воду, но вовремя ухватился за край пирса. Левую ладонь обожгло болью. Я подтянулся и увидел, что напоролся на острие ржавого гвоздя, которое и пробороздило кровавый след на моей ладони. Всего лишь досадная мелочь. Даже не стоит ускорять метаболизм, чтобы заживить такую царапину. Сама затянется. Выползая на деревянный помост, я услышал отдаленный вскрик, а потом – тихий всплеск. Вот она, ночная жизнь порта. Смерть всегда рядом.

Встряхнувшись, как пес, я все же пошел в ту сторону. Мало ли, вдруг успею кого-то спасти. Кажется, звук раздавался с соседнего пирса. Но на нем никого не оказалось. Я не слышал даже удаляющихся шагов. Возможно, над водой звук распространяется по-другому? Не знаю. Я уже почти отчаялся что-то найти, как вдруг обнаружил небольшую каплю крови. Не моей. Свое кровотечение я остановил сразу. Кровь была свежей. Я прикоснулся к ней кончиком мизинца, а потом слизнул то, что осталось на пальце. Несколько мгновений расслабленно ждал, чтобы мозг сообщил мне хоть что-то о том, кто оставил этот след. Потом лизнул свою ладонь.

Странно все получалось. В капле крови на пристани присутствовали вещества… хм… не знаю, как и сказать. Таких не обнаружишь у простых людей. Эти вещества мы, схимники, вырабатывали для омоложения своих тел. Значит, не так давно здесь побывал схимник. Либо златомостские алхимики научились воспроизводить подобные вещества в своих колбах и пробирках. Я слышал о том, что уже не одно поколение этих людей ищет так называемый эликсир бессмертия. Сейчас я этому не удивился бы.

Старая привычка, въевшаяся в плоть и кровь, – держаться подальше от дел собратьев. Я встал и пошел прочь. Хватит с меня и одного врага, нажитого в лице Караванщика. Надеюсь, Механик не воспримет то, что все мы собрались в его городе, как попытку ущемить его интересы. Да, раньше в этом мире все было проще. Раньше, до Империи…

Вдруг я остановился. В переулке, выходящем на пристань, мне померещился человеческий силуэт. Высокий, на голову выше Барчука, и гораздо шире в плечах бывшего егеря. Я знал лишь одного человека, обладавшего подобной статью.

– Книжник! – окликнул я его.

Но великан словно бы растаял в ночной темноте. В ответ ни звука, ни шороха. Конечно, из моих братьев Книжник был самым нелюдимым, всегда держался особняком, молчун, каких поискать. Вполне в его манере избежать встречи, хоть мы и не виделись несколько десятков лет. Я не стал преследовать брата. Не хочет общаться – его дело. Может быть, это его капля крови осталась на пирсе? А может…

Идея о том, что вражда Книжника с кем-нибудь из кузенов могла дойти до вооруженной стычки, показалась мне дикой. Да, он мог быть резким на слово, иногда и на дело, но навоевался еще в молодости. Стал ли он ярым приверженцем ненасилия? Трижды нет. Книжник был физически самым сильным человеком в этом мире, и если бы посчитал нужным, пустил эту силу в ход. Но повод должен быть весьма серьезным.

Мне показалось, что отсутствовал я недолго. Чего там – прогуляться до пристани, нырнуть, вынырнуть и пройтись обратно. Однако таверна к моему приходу опустела. Хозяин сонно позевывал за стойкой да за нашим столом о чем-то вполголоса общались Ловец и Зануда.

– Тебя помоями окатили? – спросил степняк, когда я подошел к ним.

– Сам в помои прыгнул, – не очень дружелюбно отозвался я.

Ловец расхохотался:

– Все-таки не успокоился. Что ж тебя так тянет к этому морю?

– Не знаю, это – из детства.

– Эх, Искатель, ох, Искатель! Я же тебе не сказал, что городская канализация в море сливается. Да, в море, в гавань их. Думаешь, почему у рыбаков такие серьезные посудины? Далеко в море надо выйти, чтобы пойманная рыба дерьмом не воняла. Но я и подумать не мог, что тебе взбредет в голову искупаться! Слушай, да у тебя кровь на одежде!

– На ржавый гвоздь напоролся. – Я продемонстрировал ему оцарапанную ладонь.

– Даже не знаю, смеяться или плакать, – качнул он головой. – Будешь теперь ходить, вонять свежей морской водой.