что-то и беспокоило, Люсия не могла вспомнить, что именно. Возможно, это был дурной сон. Она моргнула, глядя на кристалл в своей руке и кинжал на столе перед ней, нахмурив брови. — Для чего это нужно?

Мария грустно улыбнулась ей.

— Ты никогда никому не должна показывать этот кинжал. Никогда не говори об этом. Это можно использовать только против Нечестивых.

— Нечестивые? — Сердце Люсии бешено заколотилось. Если бы она не знала ничего лучше, то подумала бы, что кто-то манипулирует ее эмоциями. Но такого рода власть должна была быть запрещена. — Кто они такие?

Незнакомая ведьма со странными звездными глазами медленно обошла маленький деревянный столик. От нее исходила сила, и Люсия подавила дрожь.

— Нечестивые — это кровожадные существа, известные как принцы Ада. Они стремятся уничтожить тебя. Чтобы уничтожить всех ведьм.

— Если ты увидишь кого-нибудь, — добавила Мария, — ты должна спрятаться. И если они придут за тобой…

Люсия взглянула вниз на смертоносный на вид клинок.

— Я должен защитить себя. — Она глубоко вдохнула, чувствуя, как правда оседает внутри нее. Нечестивые.

Ее смертельные враги. Она молилась богине, чтобы никогда с ним не столкнуться, но была благодарна за кинжал на всякий случай. Люсия взяла в руки редкий голубой кристалл.

— Это камень памяти?

Ведьма со звездными глазами кивнула.

— Для твоей безопасности, ты должна очистить свои воспоминания об этой ночи сейчас. Я дам тебе снотворное, и когда ты проснешься, Мария отвезет тебя домой.

— Я в опасности? — спросила Люсия ведьму, ненавидя нотки страха в ее голосе.

— Больше нет.

Когда Люсия взяла магический кристалл и начала передавать ему свои воспоминания о ночи, камень забрал что-то, чего она не могла вспомнить, хотела ли она потерять или нет. Она снова сдвинула брови, когда камень нагрелся, забирая все больше и больше ее мыслей из последних нескольких часов.

— Кто… как меня зовут?

Звездные глаза, похоже, не сочли ее отсутствие памяти в этой области сюрпризом, что указывало на то, что она хотела, чтобы это исчезло. По крайней мере, так думала ведьма без имени.

— Тебя зовут Клаудия. Ты из Палермо. Ты могущественная ведьма, склонная к темной магии, и тебе даровано зрение. Ты талантливо владеешь клинком и не брезгуешь мертвецами. И твоя семья ждет твоего приезда.

Клаудия. Она кивнула; имя, казалось, подходило. Хотя остальная часть истории звучала не так правдиво. Клаудия заметила, что ведьма не сказала, что ее семья ждет ее возвращения. Только ее приход. Клаудия не помнила, как принимала снотворное, но ее веки внезапно стали слишком тяжелыми, чтобы держать их открытыми. Она успела задать еще один вопрос, прежде чем ее сморил сон.

— Кто ты такая?

— Могущественный союзник для некоторых. Кошмар для других.

Погружаясь в беспокойный сон, Клаудия молилась о том, чтобы никогда больше не видеть ведьму со странными глазами.

Двадцать три

Вернувшись в Колодец памяти, я уставилась на шероховатый кристалл в своей ладони.

Впервые с тех пор, как я снова стала бессмертной, я могла поклясться, что почувствовала призрачное биение человеческого сердца, которым я больше не обладала. Я не могла в это поверить. Я нашла то, что искала, но забрать клинок будет нелегко. Клаудия, моя самая дорогая подруга, была дочерью Первой Ведьмы. Люсия.

Пропавшая жена Гордыни, которую даже Гнев считал мертвой. И Клаудия ничего из этого не помнила.

В отличие от меня, она предпочла забыть своего принца. Решение, которое разрывало ее на части, но она нашла в себе силы сделать это. Потому что она чувствовала, что так будет лучше для нее. Кровь и кости. Я не хотела быть монстром, который заставил ее вспомнить о своей сердечной боли, и у меня не было желания приводить кого-либо из принцев демонов к моей подруге после того, как она успешно исчезла. Это было чудо, что никто из них не столкнулся с ней, пока они были на нашей версии Изменчивых островов.

Клаудия явно не хотела, чтобы ее нашли, особенно ее муж, и она двинулась дальше. Она была счастлива, довольна новой жизнью, которую выбрала для себя.

Но мой выбор был ограничен. У Клаудии был Клинок Разрушения, единственное оружие, способное снять проклятие, и в ее сознании был спрятан секрет о том, как заставить кинжал работать, не разрушая его. Я тщательно прокрутила в уме эту часть ее воспоминаний, отчаянно нуждаясь в каком-либо другом способе, чтобы получить информацию и оставить мою подругу в покое, который она обрела.

Ходили слухи, что кинжал также снимает проклятия, но Люсия знала о нем секрет, которого не знал никто, кроме ее матери. Секрет, который либо активирует клинок, либо уничтожит его навсегда, если сделать это неправильно.

Я почти не сомневалась, что моя подруга отдаст кинжал, если я попрошу об этом, но для того, чтобы я могла использовать его должным образом, Клаудии нужно было вернуть ее память. Я не была уверен, существует ли предел тому, сколько раз можно очистить память. Если она сейчас вернет воспоминание о той ночи, то, возможно, никогда больше от него не избавится. В нашем царстве для нее это было почти два десятилетия забвения, движений дальше. И я не видела другого пути, которым можно было бы воспользоваться, чтобы не причинять ей боль. Это была ужасная цена, которую можно было просить у кого-то другого, и я бы сделала все, чтобы оплатить ее сам.

— Богиня всевышняя. Там должно быть…

Люсия знала об этом секрет, которого не знал никто другой, кроме ее матери.

— Да будут благословенны нечестивые.

Мои губы изогнулись. Дьявол действительно был в деталях, как любили говорить люди.

Гнев, король даже самых мельчайших деталей, был бы доволен, что его репутация опередила его. Был еще один человек, который знал секрет клинка. Тот, страдания которого я была бы не прочь устроить, чтобы получить информацию.

Во всяком случае, мне не терпелось отомстить за моего мужа и мою подругу.

Я осторожно положила камень памяти в корсет и направилась в подземелье. Пришло время оттаять Сурси и посмотреть, что интересного она может сказать о Клинке Разрушения.

Кровью и болью, или по собственной воле, она сказала бы мне то, что я хотела знать.

* * *

Горящие полевые цветы парили над застывшей статуей, которой была Сурси, тепло моей магии согревало холодную комнату. Я сидела на табурете, который принес охранник, и бесстрастно наблюдала, как лед тает и капает на каменный пол.

Размораживание ее было