class="p1">Она также убила Антонио, но теперь я подозревала, что он был близок к раскрытию информации о Весте. Это не оправдывало того, что она сделала, но это указывало на то, что она не совершала чудовищных поступков без расчета, поскольку она была слишком счастлива позволить мне и принцам демонов поверить в это.

Кусок льда треснул и соскользнул с лица Сурси, привлекая мое внимание к настоящему. Первая Ведьма теперь полностью оттаяла от бровей до подбородка. Она медленно моргала, пока ее ресницы не очистились от льда, и устремила на меня впечатляющий взгляд.

— Ярость. — Она выплюнула в меня мое настоящее имя. — Ты всегда была той, кто больше всего походил на…

Рот Сурси захлопнулся со слышимым щелчком. Я улыбнулся.

— Больше всего похожа на Люсию?

— Я понятия не имею, кого ты имеешь в виду. Я собирался сказать «Гнева», но не хотел портить свое и без того скверное настроение, произнося его проклятое имя.

Вместо того, чтобы обвинить ее в очевидной лжи, я встала и обошла глыбу льда, в которой находилась остальная часть ее замороженного тела.

— Ты знал, что мы с Клаудией были лучшими друзьями, пока я была заколдована? Виттория тоже. Я могла бы пойти к ней прямо сейчас, и она приняла бы меня в своем доме. Она бы даже не задумалась дважды, если бы появилась Виттория, восставшая из мертвых.

Взгляд Сурси сверкнул гневом, но она держала свой беспокойный рот на замке.

— Я хочу Клинок Разрушения. И я сделаю все, чтобы получить это. Даже наврежу дорогой подруге, рассказав ей очень интригующую историю. Если только ты не решишь помочь мне и своей дочери.

Выражение лица Сурси не изменилось, но я почувствовала, как заработал ее расчетливый ум.

— Помогать тебе не в моих интересах.

— Ты достигла своей конечной цели и получила то, что хотела. Гордыня и Лючия разделены. Твоя месть Гневу сейчас заканчивается. Он достаточно долго расплачивался за твое проклятие. И я тоже. И это никогда не было частью нашей сделки.

— Проклятие Гнева было очень ясным. Как только он познает истинное счастье и любовь, они исчезнут и заменятся ненавистью. Ты никогда не должна была впускать его в свое сердце. Это твоя проблема.

— Ты уверена в этом? — Я вызвала большой цветок апельсина и держал горящий цветок на ладони. Я склонила голову набок, любуясь волшебным розово-золотым пламенем. — Я не уверена, что это разумно — разжигать мою ярость. Прояви хоть немного уважения к своим богам.

Я дунул цветком в лицо Первой Ведьме и опалил ей брови. Она закричала, когда пламя зависло над ее кожей, достаточно близко, чтобы почувствовать ожог, но не расплавить ее плоть. Еще. Это была демонстрация моего контроля над магией, точности, с которой я могла владеть магическим пламенем.

— У меня нет ни времени, ни терпения продлевать эту встречу. Если ты не скажешь мне то, что я хочу знать, я подожгу всю твою голову. Ты будешь кричать и задыхаться от запаха собственной горящей плоти до тех пор, пока твои голосовые связки не перестанут работать. Потом я навещу Клаудию и передам ей это. — Я вытащила камень памяти из своего корсета и подняла его. Угроза пыток не заставила краску сойти с лица ведьмы, но вид камня памяти заставил. — Как мне активировать клинок, чтобы снять проклятие?

Мускул на челюсти Сурси дрогнул. Она все еще не хотела, чтобы проклятие было снято, даже после того, как она получила то, что желала: свою дочь, свободную от Гордыни. Вот как сильно она ненавидела Гнева за то, что он не дал ей этого. Это было раздражительно. Истерика, устроенная избалованным высокородным бессмертным. Я покачала головой.

— Месть. Это уродливое занятие, которое включает в себя множество грехов. Осторожнее, — прошептала я, наклоняясь ближе, — или твоя гордость погубит тебя, Сурси. Немного иронично, учитывая все обстоятельства. Что ты поддашься греху, который ненавидишь больше всего на свете, просто чтобы наказать Гнева за то, что он сказал «нет» твоим прихотям. Для уважая выбор своего брата и его жены. Ты вмешивалась и плела интриги.

Ты выбрала ненависть, когда всё, что следовало сделать, — это безоговорочно любить своего ребенка. Позволить ей сделать свой собственный выбор. Стать ее родным человеком.

Сурси тяжело выдохнула, ее лицо исказилось от ярости.

— Кровь моей дочери — и только ее кровь — активирует клинок. Но она должна добровольно отдать его тебе. Как и любая магия, нельзя заставлять, отнимать или получать обманным путем. — Что-то внутри меня, что все еще казалось человеческим, сжалось в моей груди. Сурси не упустила минутной перемены, ее губы растянулись в усмешке. — Независимо от моего вмешательства, Люсия не заслуживает того, чтобы ее возвращали в этот мир греха. Я надеюсь, ты сможешь смириться со своим выбором разрушить счастье, за которое она так упорно боролась.

* * *

Гнев привел меня к своей комнате в тишине, чувствуя, что мне нужно время. Он остановился у своей двери и развернулся ко мне.

— У нас не было времени обсудить это, и сейчас не самое подходящее время, но все же я хотел бы делить комнату. Это может быть любая из наших спален, или мы можем убрать стену и сделать один этаж, для наших личных целей. Можем сделать маленькую кухню, если ты хочешь.

Впервые за день мои мысли перестали крутиться в голове. Я уставилась на моего мужа, который никогда не переставал удивлять меня. Его бесконечные акты любви. Я перекатилась на носочки, притягивая его лицо ближе.

— Давай сделаем кухню и уберем стену. Идея с личным этажом, который будет нашим местом, отдельным от всего двора, звучит просто превосходно. И я с тобой полностью не согласна. Это идеальное время, что обсудить это.

— Считай, что это уже сделано, миледи. — Гнев нежно поцеловал меня, а потом открыл дверь. Я проскользнула внутрь и уселась в одно из больших кресел, рядом с большим камином. Мгновенный восторг прошел, сменившись серьезностью того, что нужно было делать дальше. Гнев посмотрел на меня, его брови нахмурились. — Ты нашла вопросы, которые искала?

— В большинстве. — Огонь игрался в камине, напоминая мне взволнованное виляние хвостом. Я вернула свое внимание к мужу. — Соглашение, которое ты заключил с Сурси длится шесть лет, шесть месяцев, шесть дней. — Гнев уселся на кресло напротив меня, оценивающее смотря на меня. Перед тем, как он начал задавать вопросы и отвечать на мои, я спросила. — Сколько времени осталось?

Он взглянул на камин, пламя отражалось на его лице мягким