— И я не призрак. Это школа горничных. Нужно быть незаметным. Вы голодны? Хотите поесть?

Вообще-то мы должны были бы отказаться после такого зрелища, но для нищеты еда — выше эстетики. Или ниже?

— Только не добавляйте в еду кетчуп.

Нам принесли два набора серой неприметной одежды. Травматический корсет я выкинул к чертовой бабушке, потому что выглядел он как раковина для моллюска-спецназовца. Еще не хватало, что б он стеснял мои движения, если придется убегать. Убегать, а-ха. До первого окна башни? Сраная семейка психопатов.

Аделина отвела нас на нижние уровни крыши, в жилое крыло. Тут, не смотря на позднее время, шлялось множество людей. В основном в странных полусовременных шмотках, мелькающих на страницах журнальчика «Вестник скомороха». Все они были при мечах, кортиках и рапирах: похоже вовсю шел слет любителей нашинковать буженину.

Атмосфера и правда была напряженной, я бы даже сказал — нервной. Резкие окрики, вспышки химических факелов, пронзительные взгляды и встопорщенные бороды. Драпированные алым бархатом стены вызывали неприятные ассоциации, а проносящиеся тени заставляли Хо вздрагивать.

Я похлопал ее по полечу и улыбнулся.

— Все будет хорошо, о-ке?

— Я знаю. Интересно только — у кого?

Дочурка Людвига уверено вела нас наименее загруженным коридорами, как вдруг на пути выросла хренова гора светло-синего железа. Это был не техно-рыцарь, а самый натуральный шевалье без намека на модернизацию. Огромный шлем с крестообразной прорезью, нагрудник украшенный золотым солнечным кругом, юбка и всякие выступающие части, как у дорогого автомобиля. А этот плащ… Клянусь Леди, в доме самого богатого сумуса тенебрийцев пропала ковровая дорожка.

— Госпожа, — глухо произнес он на франкском. — Кто эти… Застенщики?

— Это гости моего брата, Жак. Отойди.

Темный крест, за которым не было видно ничего розово-человеческого, уставился на меня.

— Я слышал ваш отец общался с ними. Не скажите, на какую тему?

— «Мой отец»? Твой сеньор! А дело — не твое.

Жак шумно вздохнул.

— Старый сеньор пытается вербовать застенщиков? Теперь это его помощники?

— Здесь у него больше не осталось верных людей. Предательство, Жак. Кругом предательство.

— И отчаянье.

— Отойди в сторону, чудовище, — прошипела Аделина.

О, вот теперь я узнал в ней Папочку. Рыцарь помедлил, но все же повиновался.

— Отговорите его, что бы он не замыслил, — сказал рыцарь вслед. — Это безумие. Поддерживая заблуждения старого сеньора, вы путаете благое дело с безумием, госпожа!

Аделина не выдержала и остановилась. Ее худенькие плечи задрожали.

— Знаешь, что такое безумие, Жак?! — крикнула она, повернувшись. — Заботиться о будущем и одновременно ходить в доспехах и вонять застарелой мочой! Будущее здесь, оно уже наступило! Выгляни в окно, тупой амбал! А еще лучше скатайся хоть раз до Новой Победы и потрогай его руками. Ты ничего не видел… И никогда ничего не увидишь кроме этого… Этих декораций. Мой брат украл у тебя жизнь, и хочет украсть мою. Ну так вот — ХЕР вам обоим и всем, кто вас поддерживает! Вы не борзые Люпана, вы его зомби!

Рыцарь безмолвствовал. Аделина вдруг схватила меня за руку и поволокла за собой, словно боялась, что и Самара де Хин сейчас окажется предателем. Ну нет, «два раза в одну и ту же реку не войти», так вроде говорится у моих честных родственников. Или это значит, что все течет и меняется? Не выходит у меня умничать.

— Неплохая речь, госпожа Люпан, — сказал я. — Я все думал, когда же вы на него броситесь.

— Ты что, понимаешь их кряканье? — спросила Хо.

— Бабуля только так с нами и разговаривала. Правда у этих какой-то дурацкий акцент, я не все уловил.

Злобнопыхтящая Аделина прыснула и отпустила мою руку.

— Это называется — правильное произношение.

— А-ха, как скажите.

Мы остановились возле красивой драпированной двери.

— Здесь, — коротко сказала девушка. — Заходите, располагайтесь. Еду скоро принесут. И будьте бдительны.

— Усну как только сяду на кровать, — честно предупредил я.

— Мы глаз не сомкнем, — Хо ткнула меня локтем в бок. — Не всем тут жить-насрать, Хин.

Я посмотрел на нее с сомнением, но ничего не сказал.

Хоромы были что надо. Дорогая красивая мебель, чистые стены без граффити и эрозии, зеркально-чистый пол, и высокие потолки. Я ощущал себя словно посреди открытого поля. Не хватало только побежать по коврам, с криком «Эге-ге-гей!

В обстановке было очень много синего и тяжелые складки портьер вызывали утомленно-расслабленное настроение.

— Что это за вонь? — произнес я неуверенно.

— Это называется — приятные запахи, — сказала Хо. — Здесь часто зажигают ароматные палочки. Госпожа Холейгула заказывает подобные в Тайной Эзотерике. Пока мы с Сэтом не свалили из отчего дома, наша одежда только так и пахла. И волосы. И вообще все. Даже пердеж. Господи, как же мне в голову ударило воспоминаниями. Эти палочки придумали лонгаты? Вот гады.

— Да, теперь припоминаю. Это у нас нечто вроде традиции. Бабуля мылась раз в месяц, но зато постоянно брызгала везде дешевыми духами «Королева бетона». Что ж, вот сюрприз, оказывается я привык к запаху помойки.

— Дом, милый дом, — грустно улыбнулась олива. — Ладно, давай поваляемся, пока нам несут пожрать.

— У меня в голове пустота.

— У меня тоже. Может оно и к лучшему.

Кровать была собрана будто для нелюдей. Она была странно высокой, да еще снабжена двигающимися перегородками. К ней даже прилагалась специальная лесенка из двух ступеней.

— Ее нужно брать штурмом? — удивилась Хо. — Ты что-то о таком знаешь?

— Не-а. Мы с братьями спали, как и все, на старых пуховиках…

— Это постель для зачатий, — Заяц отодвинул перегородку, и помахал нам, словно беспризорник из товарного вагона. — Вокруг нее ставят специальных пажей, которые держат свечи над головой. Процесс они не видят, зато отгоняют злых духов, которые могут сорвать зачатие. Ни один брат и сестра не хотят, чтобы их общий ребенок родился дебилом. Или с сердцем наружу. Да забирайтесь, чего вы, белье чистое.

— Господин умник, — Хо злобно ощерилась. — Очень рада вас видеть. Судя по всему, в вас отрезанными бошками не кидались.

Григорий вопросительно взглянул на меня, как бы ожидая ключа к этой загадке и я коротко рассказал ему о том, что произошло. Заяц свесил ноги с края матраса и принялся хрустеть пальцами.

— Бедняга Готрик, — тихо, но яростно произнес он. — Если б я не послал его в бани… Значит Людвиг окончательно двинулся. Информация не то, чтобы свежая.

— Откуда ты вообще тут взялся? Ты говорил с Люпаном? Что ему нужно?

Агент спрыгнул на пол и уселся на более удобную банкетку.

— От меня? Транслировать угрозы. Он хотел, чтобы я передал кое-кому, что б