– Вот все, что касается прорыва, – сказал он, хлопнув в ладони. – Теперь перейдем к специализации, а именно к полностью пройденной практике под руководством нашей лучшей акушерки.

– Акушерки, сир? – удивился Превер.

– Да, доктор. Это была практика по родовспоможению.

– Родовспоможению, сир?

– Вы верно расслышали. Ирма? Будьте добры, поделитесь своими наблюдениями с нашим третейским судьей.

Ирма угрожающе вышла вперед и произнесла обвинительным тоном:

– Наш Корбьер обладает всеми необходимыми навыками и даже кое-чем сверх того. Во-первых, состраданием. Во-вторых, уважением к женщине. В-третьих, смирением. А для мужчины, должна сказать, это крайне ред…

– Что ж, спасибо Ирма, – прервал ее Тибо. – Доктор Превер, вы выслушали всех наших свидетелей. Желаете ли задать им еще вопросы?

– Нет-нет, сир, я узнал достаточно.

– Возможно, вам потребуется время, чтобы вынести вердикт? Мы охотно подождем.

– Все уже обдумано, ваше величество. Я даже не вижу, что здесь обсуждать. Он давным-давно практикует как врач, этот ваш кандидат. Так дайте ему звание, и покончим с этим, сир.

Зоб Рикара покраснел как помидор.

– Но у него же кольца в ушах! – вскричал он.

Превер посчитал это высказывание настолько непрофессиональным, что сказал без обиняков то, что думал про себя:

– Один совет, ваше величество: проведите в вашей врачебной гильдии чистку, пока она не снискала себе дурной славы. Я всегда говорил: нет ничего хуже гордыни. Гордыня как ничто другое пятнает это благородное и столь нравственно требовательное ремесло. Самый юный ваш свидетель уловил, на мой взгляд, главную суть. Чтобы быть врачом, нужно дорожить здоровьем других больше своего собственного. Таково призвание.

– Я прекрасно понимаю вас, доктор Превер, однако, к несчастью, не в моей власти отстранить президента Гильдии врачей, – посетовал Тибо. Он обернулся к Рикару, чей раздутый зоб готов был взорваться. – Вы желаете сами подать в отставку, господин Рикар, или предпочитаете, чтобы я вас медленно выкуривал?

– Весь этот цирк – неприкрытое кумовство, – огрызнулся Рикар. – Мне противно, сир. Я ухожу. Из принципа.

– Значит, теперь у вас появились принципы? Похвально. Господин Плутиш? Господин Фуфелье? Вы заслужили свой отдых. С этой минуты вы свободны, и я выражаюсь буквально.

Не дав им времени ответить, Тибо встал, и мантия соскользнула на трон. Наконец-то его спина вздохнет свободно. Он сошел с возвышения к Лукасу.

– Что ж, доктор Корбьер. Полагаю, вам недостает только темно-синего костюма и ключей от больницы. Манфред проводит вас к моему портному. Господин Плутиш? Господин Фуфелье? Передайте ему ключи. Доктор, с завтрашнего дня вы заступаете на службу. К вам уже целая очередь. Преимущественно девушки, кто бы мне сказал почему…

– Сир… – смущенно пробормотал Лукас.

И снова у него на глазах за него решили его судьбу, а его даже никто не спросил. Но вот уже Манфред увлекал Лукаса к выходу, а все остальные шли следом. В зале остался лишь скрюченный на краешке кресла Превер. Тибо наклонился к нему, предлагая руку.

– Спасибо, доктор. Вы избавили меня от огромной занозы.

– Дело нетрудное, ваше величество. Однако… – Они были одни, но старый врач все равно понизил голос: – Вы только что приобрели серьезных врагов. Не надо их недооценивать. Если желаете, я с удовольствием пообщаюсь с вашим новым врачом по поводу ядов и противоядий.

Тибо поднял брови. Яды! Противоядия! Что еще? С первого дня правления волны обрушиваются на него одна за другой. Если не Жакар, так лес. Если не лес, так зима. Если не зима, так холера. Если не холера, так снова Жакар. Только Жакар уплыл, появились купцы из Центра. Дойдет ли когда-нибудь дело до чеканки монет с его профилем, до портрета королевы, до его архитектурного вклада? То, что новый правитель обычно делал первым делом, до сих пор значилось у него где-то в конце списка.

– Гордыня, ох! – продолжал Превер, разминая шею. – Она ослепляет всякого, кто хоть чуть-чуть утратит бдительность. И заставляет вытворять что попало. Остерегайтесь, ваше величество. Я наблюдал за вами. Сами-то вы, как мне видится, не слишком горделивы…

– Я слишком люблю жизнь, чтобы терять время попусту.

– Это похвально, сир, однако имейте в виду: кому гордыня неведома, тот слишком поздно замечает ее в других. То же и с завистью. И с жестокостью. А для короля ошибка может стоить жизни.

– Я не собираюсь умирать молодым, – улыбнулся Тибо смело.

Он помнил, что не так давно уже произносил эти слова. Но Превер задел в нем чувствительную струну. Ту же, что и Клеман, сказавший, когда он зашел к нему в последний раз: «Твоя доброта застит тебе глаза». Тибо чувствовал себя глухим дирижером перед оркестром, слепым возницей или затравленным охотником.

И сомневался, достоин ли короны.

«И чего он здесь забыл?»

Лисандр снова стоял у кровати Блеза. Каждый день он приходил к нему после школы: куртка без пуговиц, локти грязные, на лбу синяки. Блез печально его разглядывал. Он видел в нем скрытые дарования, слишком много одиночества и – через край серьезности. В вечной жертве он прозревал будущего победителя. Ему запомнилась карта Таро, которую вытянул Лисандр: «Колесница». Возможно, те, кто ведет других, сами обречены пробиваться вперед в одиночестве?

Лисандр приходил к Блезу не оттого, что ему нравилось с ним видеться. Не велика радость смотреть на дряблые щеки и перекошенный рот своего наставника. Он приходил с надеждой, что однажды они все-таки найдут способ и снова смогут общаться. Если Эпиналь с Сумеркой умудряются дать ему понять, что они думают, так почему у Блеза, который всегда для всего находил решение, этого не получится?

А решение у Блеза действительно было. И он уже не первую неделю безустанно предлагал его всем, но никто этого не замечал. Однако в этот ничем не примечательный день все изменилось.

Для начала Блез поворчал. Лисандр по привычке спросил, не больно ли ему. Блез поворчал снова: по подбородку потекла слюна, но взгляд Блеза приковал к себе Лисандра.

Блез чего-то от него хотел.

Лисандр часто видел по взгляду наставника, что тот как будто чего-то хочет, и на этот раз решил не уходить до тех пор, пока не поймет, чего именно.

– Мне позвать врача?

Блез в отчаянии сморщил лоб.

– Не надо врача?

Блез успокоился.

– Вы голодны?

Блез заерзал.

– Не голодны?

Блез успокоился, и Лисандр вдруг понял, что у них состоялся диалог.

– Похоже, еще чуть-чуть, и вы заговорите…

Блез моргнул.