— Не совсем. Но, милый мой, я ведь из тех женщин, которым не надо складывать два и два, чтобы получить правильный ответ.

Император ничего не говорил, пока его супруга не извлекла из-под подушки маленький амулет.

— Узнаешь? Это ведь мой локон, я подарила тебе его после того самого бала, когда мы с тобой познакомились.

— Ох, а я уж думал, что потерял твой подарок во время охоты! Откуда он у тебя?

— Из центра магической звезды в подвале твоего брата.

— Что?! — Ян вскочил. — Зачем ему… И кто тебе его…

— Дорогой, — вкрадчиво произнесла Эстрелла. — Вспомни, кого не было в день турнира в ложе рядом с нами?

Император нахмурился.

— И кто получил бы корону, если бы… Сложи два и два, супруг мой. А ведь он тоже был сильный и смелый. И тоже не привык отступать после неудач.

Лишь желваки заиграли на скулах мужчины, а в глазах медленно разгорался ад.

— …клянусь, как волк, рвать глотки твоих врагов… — нараспев продолжила Эстрелла, поводя перед глазами мужа медальоном.

Император молчал, стиснув зубы и невероятным усилием воли сдерживая себя.

— Жил-был лев и его любимая, а с ними трое маленьких детенышей, — говорила Эстрелла голосом, которым читала дочерям сказки на ночь. — А вокруг рыскал верный волк — не подкрадываются ли шакалы к маленьким львятам?

На Императора было страшно смотреть.

— Так вот, если лев поднимет лапу на серого, то, дорогой мой, боюсь, симпатии мамы-львицы будут все-таки на стороне волка.

Ян медленно выпустил воздух из легких.

Эстрелла не отпускала взглядом его глаза.

— А коль скоро шакалы умеют черное, то львица костьми ляжет, но не допустит ничего такого… Как сказала одна остроухая леди: «Пока волк на страже, женщины и дети могут спать спокойно».

Долго, наверное с полквадранса, Ян молчал, а затем улыбнулся.

— Да, лев хоть и силен, но дурак. А ты, любимая, самая лучшая в мире львица. Иди же ко мне и спрячь свои коготки…

* * *

Зима в Городе эльфов выдалась на редкость хорошая. После осенних бурь пришли холода, потом снегопады выстелили поля и леса белым ковром, да и в самом городе снегу навалило изрядно, на радость детям и на беду дворникам. Вот и сейчас, после ночного снега по расчищенным улицам проезжали сани или всадники, а на обочинах высились сугробы в рост человека. С визгом носилась детвора, то строя снежные крепости, то атакуя их, то просто скатываясь кувырком сверху. Смех, крики, розовощекие детские лица лучатся радостью.

— Наддай!

Молодой еще воин в коротком плаще наддал вдоль по улице. Подбежав к маленькому двухэтажному домику, развернул и притормозил санки, которые тащил за собой, так что они пошли юзом и вывалили свою ношу прямо в сугроб у крыльца. Это оказались две молодые девицы, раскрасневшиеся на морозе. С хохотом они вылезли из сугроба, переглянулись. Подсечка, бросок через колено, и теперь уже воин полетел кувырком в снег.

— Дети, — с осуждением проворчал Углук, с арбалетом в руке открывая дверь прибывшим.

В окно второго этажа выглянула на крики Аэлирне.

— Малолетние хулиганы, — улыбнулась она.

Алисия и Айне — а на санках ехали они — за ноги вытащили из сугроба воина. Кое-как отряхнувшись от снега, вошли в дом.

— Ну ладно эти пигалицы, — продолжал Углук, чья смена должна была охранять дом. — Но вы, вашсветлость… Да и кольчужка заржавеет, не ровен час.

И он неодобрительно покачал головой.

Ярл только хохотнул, вешая свой плащ и шапку.

— Может, и тебя вывалять? Чтоб не ворчал зазря.

— Э-э, нет! Я вроде как при исполнении… — на всякий случай полуорк отодвинулся подальше.

— Ага, намек поняла! — воскликнула Лара, в предвкушении потирая руки. — Как сменишься, зови. Все сугробы твои будут!

Углук пожал плечами, а на лицо его помимо воли выплыла дурацкая улыбка.

Ярл с Айне переглянулись и понимающе кивнули, придя, очевидно, к одному и тому же выводу. А затем подались поискать чего перекусить.

— Куда, оглоеды? Ужин скоро! — взвилась повариха Нгава, обнаружив угрозу в кухне. Выпятив необъятную грудь и уперев руки в бока, она встала на защиту своих исконных владений и запасов. В свитере грубой вязки, в белоснежном фартуке, в меховых шлепанцах, с огромной поварешкой. И с белозубой улыбкой на лоснящемся черном лице. — Сегодня ж праздничный пир! Да… куда ж вы, леди, бутерброда тянете? Valle, негодный мальчишка, оставь в покое индюшку!

На шум заглянула Хелен, втихомолку утащила пирожок с вязигой и исчезла. Вслед за ней из кухни вылетели ярл с Айне, пряча свои трофеи и хихикая.

— Фебя мама зофет, — жизнерадостно сообщила девушка, поглощая огромный бутерброд с красной икрой.

Valle обглодал индюшачью ножку, отправил в мусорную корзину косточку и поплелся по лестнице наверх в библиотеку.

— Мэм, может, хоть сегодня не будет занятий?

Аэлирне делано нахмурилась.

— А кто призывал любой ценой ускорить, да побыстрее, да по-шустрому?

Ярл поднял руки — капитулирую, мол.

— Я как ректор Университета договорилась с ребятами из вычислительного отдела. Сегодня выходной в честь праздника, но за отгул они с утра прогнали наши расчеты на большом философском камне. Вот только квадранс тому, как принесли результаты.

— Интересно, интересно, — хищно усмехнулся ярл. — Но я сначала в душ смотаюсь, а то загоняли совсем.

— Перебьешься, дорогой. — И волшебница хладнокровно обрушила на него Очищающее Заклятие.

— Уф, гадость какая, — передернулся ярл, а сам уже потянулся к свиткам.

— Тэ-экс… Ага. Вот оно почему!

— Это то, что нам надо? — Аэлирне ласково куснула его за ухо.

— Пощады, мэм! Я за себя не ручаюсь! И так уже полгода на коврике в прихожей сплю!

Волшебница была неумолима.

— Фундаментальные уравнения я тебе составила, константы — вот они. Давай составляй конечные формулы заклинаний с учетом краевых условий. Если справишься — посмотрим. Может, и сменю гнев на милость. — Ее голос самую чуточку потеплел.

— Правда? В лепешку расшибусь! — Но голос ярла был отсутствующим. В руке его уже появилось перо-самописка, и он что-то прикидывал на бумаге, хмыкал и мурлыкал какую-то заунывную песенку.

Аэлирне знала эту его манеру работать. Поэтому быстренько организовала кофейник, пепельницу и стопку листов бумаги. А также справочник по метафизике, Книгу Заклинаний, магический колокольчик и словарь древнеэльфийских рун.

В комнате иногда начинали мелькать призрачные сполохи, а когда ярл бормотал отрывки заклинаний, пытаясь четко сформулировать мысль, Реальность подергивалась рябью и расползалась нелепыми потеками. Аэлирне тотчас храбро бросалась затыкать откаты малыми порциями магии, тихо проклиная тот день и час, когда решила заняться ремеслом волшебницы.