– Выглядит как золотой медальон с гравировкой, называется «Прекраснейший лик», – прошептала авантюристка, придвинувшись ближе, щекоча табачным дыханием ее ухо. – Этот артефакт позволяет владельцу выглядеть для окружающих, как в лучшую пору своей красоты. Независимо от возраста и прочего. Заказчик не поскупится. Половина мне, половина тому, кто раздобудет вещицу. Я слышала, «Прекраснейшим ликом» владеет королевский дом Черугды, но слышала также, что кто-то из знати выкрал его и держит у себя.

Она говорила очень тихо, скорее выдыхая слова, чем произнося, вдобавок мешала овдейский с ларвезийским. В придачу Хенга ощутила магию от подслушивания –  специфические чары стекольной ведьмы.

– Если мне вдруг повезет, хотя вряд ли.

Ответ ни к чему не обязывал и позволял продолжить беседу в доверительном тоне.

– В Фарзейме я уже искала. Вдоль и поперек – нету, а такая вещица не будет лежать под замком, кто-то ее носит. Если вы через Амолларук собираетесь, мне туда соваться несподручно. Не любят там тех, кто угоден Хитроумному.

Амолларук – город, посвященный Зерл, и неподалеку от него, на горе посреди непролазных джунглей, стоит монастырь Золотых Ящериц. Говорят, в Амолларуке можно обронить на рынке кошелек, а когда спохватишься и вернешься, там же его и найдешь. Приверженцам воровского бога нет житья в этом городе, Ланки и Зерл издавна враждуют.

– Понимаю, – отозвалась Хенга.

Дальше Ламенга завела речь о том, что ей нужна помощница – сообразительная, не из трусливых, с авантюрной жилкой, и хорошо бы это была магичка, ведьма или амулетчица. Если Райченде надоело тянуть лямку на службе, она готова взять ее в компаньонки. Насчет дележки столкуемся.

– Но тогда мне тоже не будет дороги в Амолларук, – заметила бывшая разведчица, как будто в раздумье.

– И то верно. Что ж, поговорим об этом после, особенно ежели чего принесете.

Ламенга в этой гостинице снимала комнату и в ближайшую восьмицу никуда отсюда не собиралась. Но если они разминутся, Райченда всегда может послать ей весточку, вот амулет для связи.

Стандартный квадратик с чеканкой, размером с почтовую марку. К отверстию для шнурка привязана заклятая ведьмой бусина желтого стекла. Хенга спрятала артефакт в один из кармашков на поясе.

Наконец-то у нее появилась информация для доклада в Абенгарт. Встретила Ламенгу Эрзевальд, которая занимается шпионажем в пользу всех, кто готов заплатить, а также, в настоящее время, розысками амулета «Прекраснейший лик». Можно предположить, что ее заказчица – так называемая царица Лорма, древняя вурвана. В Аленде Ламенга контактировала с Чавдо Мулмонгом, который работал на Лорму, и возможно, та сейчас пользуется ее услугами. То, что неназванный заказчик Ламенги готов заплатить «любую цену», подтверждает эту версию.

Мыслевесть Хенга отправила после того, как их группа покинула Рукву и двинулась дальше по намеченному маршруту. Под ногами шуршала прелая листва, в воздухе тучами вилась мошкара, которая не набрасывалась на людей лишь благодаря «Гнусогону». В прорехах зеленого полога ослепительно вспыхивало солнце, и малеоры, огромные шаровидные цветы, которых здесь полно, в его сиянии как будто сами светились, отбрасывая сиреневые, пурпурные, золотистые блики – каждый цветок в искрящемся ореоле. Эчами, без которых малеоры зачахнут, днем не увидишь: крылатые человечки прячутся в изнаночных бутонах и выбираются оттуда с наступлением сумерек.

У некоторых цветов, дружных с волшебным народцем,  в придачу к обычным бутонам есть еще и изнаночные. Какие они внутри – одна из величайших загадок растительного царства. Эчами расспрашивать бесполезно, они и разговаривать-то не умеют, а зловредные жовхо, тропическая разновидность грикурцев, всегда готовы наврать с три короба.

Увязавшиеся за людьми обезьяны верещали и кидались фруктами, комьями грязи, дохлыми многоножками. Амулетчики двигались компактной группой, активировав «Незримые щиты» – глухая круговая защита, над головами непроницаемый купол. Если кому-то приспичило по нужде, остальные прикрывают. Попав в Черугду, Хенга очень быстро научилась не стесняться таких вещей.

Кое-где в путанице ветвей и лиан сидели флирии – миниатюрные полудевы-полунасекомые с прозрачными радужными крыльями. Обезьяны их не замечали, да и люди видели их лишь потому, что у каждого «Правдивое око». Даже в этих краях кожа у флирий такая белая, что выше пояса они похожи на фарфоровых куколок.

В джунглях без толку высматривать увхо, те ошиваются возле человеческого жилья. Тут можно поразмышлять о своем, хотя при этом не забывай глядеть в оба, но Хенга умела совмещать то и другое.

Амолларук – город Зерл. Может быть, хотя бы там Неотступная услышит молитвы и призовет ее? Обычно такое происходит во сне. Зинта рассказывала, что Тавше ей приснилась, а наутро она побежала в храм, не смея поверить, и жрецы уже знали, что она теперь лекарка под дланью, потому что тоже видели ниспосланный сон.

Хенга, с детства привыкшая мыслить рационально, решила, что и с ней так будет. Если, конечно, будет. Общение с божеством во сне – самый логичный и вероятный вариант, поэтому надо ложиться спать без ужина и с чистыми помыслами.

Потом они добрались до деревни, атакованной увхо, и стало не до того.

Духи-упыри похожи на сгустки черного дыма – то ли есть, то ли нет, зато их жертву распознать нетрудно: человек выглядит нездоровым, еле волочит ноги, а то и вовсе валяется без сознания. Если присмотреться, можно увидеть дымку, обволокшую его голову.

Доконав жертву, увхо отправляется на поиски новой – не сразу поймешь, плывет по воздуху клок темного тумана или в глазах рябит.

Как заметишь упыря, поскорей вытаскивай ловчий артефакт – бесцветную граненую бусину на шнурке, и посылай в цель импульс. Результат налицо: бусина, в которой заключен увхо, станет черновато-багровой.

Хенге удалось сравнять счет с Робровеном – он тоже новичок, прибыл в Черугду на полтора месяца раньше, чем она. Три увхо от нее улизнули, но их изловил Горвен. И будем честны, счет она сравняла только потому, что последний даже не пытался сбежать. За окраиной деревни ничком валялся в траве человек – одежда в пыли, голова повязана грязной тряпкой, за спиной съехавшая котомка – и над ним клубилось темное облако. Этот увхо был крупнее своих собратьев, отожравшийся, отяжелевший. Его жертва не подавала признаков жизни. Потерявший берега упырь как будто колыхнулся навстречу Хенге – и стал ее девятым пленником.

Теперь у них с Робровеном по девять увхо, у Правурта – четырнадцать, у Горвена – двадцать один.

Вместо благодарностей и угощения жители деревни обступили овдейцев и принялись о чем-то встревожено толковать. Наречие незнакомое, какой-то редкий диалект, поди пойми. Но Горвен, самый бывалый, все же