— Ты так и поступила. Даже не подумала, как я буду чувствовать себя, узнав, что ты плетешь интриги за моей спиной!

— Какие еще интриги? — со стоном вопрошаю я. В очередной раз он что-то себе навыдумывал! — Это всего лишь шабашка на четыре недельки. Послушай…

— Оставь меня в покое наконец! — кричит Ахмед, уже не владея собой. — Может, именно там ты так славно проводишь время, хлеща водку и по-быстрому трахаясь черт знает с кем…

— Боже мой! — Я поворачиваюсь к нему спиной и опускаюсь на диван, потеряв в одно мгновение все силы и волю к жизни. — Это какой-то абсурд. — Положив голову на руки, я закрываю глаза.

— А что это вы здесь делаете в такой темноте? — Развеселая Баська сбегает по ступенькам вниз и влетает в гостиную. — Привет, мы еще не знакомы. — Улыбаясь, она протягивает руку Ахмеду. — Пойдемте наверх, поможете нам в кухне. — Она тащит моего мужа за собой, не разжимая железной хватки. — Вот-вот нагрянет двадцать человек, а у нас, как обычно, ничего не готово, все в зачаточном состоянии. Фиса, фиса! — подгоняет она Ахмеда, пропуская его вперед и похлопывая по спине.

Она дружелюбно смотрит на меня, а я, расстроенная донельзя, качаю головой. Баська небрежно машет рукой и строит какую-то глупую гримасу, отчего настроение у меня немного улучшается. Я вздыхаю, и моя подруга, желая утешить, обнимает меня за плечи.

— Ну что, за встречу? — Хассан поднимает бокал виски со льдом, и мы, вместо того чтобы готовить, удобно рассаживаемся за кухонным столом.

Разумеется, все у них готово — Баська просто кокетничала, притворяясь, будто нуждается в помощи. Вот и гости приходят, большинство — из посольства, но и лучшие подружки тут как тут — без них никак. Даже разбитная Боженка старается поменьше курить и не пить столько водки, а Зося из далеких гор выглядит настоящей леди, аристократкой до мозга костей. Все очень мило, но Ахмед весь вечер избегает смотреть на меня, а как только какой-нибудь мужчина хочет перекинуться со мной словечком, мой муж стискивает зубы так сильно, что на щеке у него показывается пульсирующая жилка.

— Ахмед, пошли танцевать. — Баська весело вытаскивает его из-за стола и уводит в соседнюю комнату, где мигают гирлянды лампочек и играет громкая музыка.

— Свищут в пляске и топочут — стены ходят ходуном![42]— кричит толстый Кшись из посольства и тащит в танец свою не менее тяжеловесную женушку.

Все срываются с мест и с возгласами пускаются в пляс.

— Дорота, не позволяй себя запугать. — Хассан неуклюже перетаптывается с ноги на ногу, двигаясь совершенно не в такт музыке. — Как только он поймет, что ты его безвольная раба, тебе конец. Он отдал тебе загранпаспорт?

— Еще нет. Говорит, что это я сама где-то его потеряла. Но на самом деле с момента нашего приезда я своего заграна даже в руках не держала.

— Вот видишь, это первый тревожный знак, — доброжелательно предостерегает он меня. — Ты должна быть осторожной. Если вдруг что — беги от него куда глаза глядят. Мне жаль говорить тебе это, но взгляд у него недобрый.

— Хуже всего его ревность. У него какие-то больные фантазии на этот счет.

— Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, обращайся незамедлительно, — серьезно произносит Хассан, крепко сжимая мои пальцы.

— Спасибо.

— Я никогда не бросаю слов на ветер. Помни об этом, Дорота.

В день большого пикника, устроенного польской диаспорой, погода стоит прекрасная, солнечная. Приготовления к празднику начались еще две недели назад, и сегодня все уже готово — без сучка и задоринки.

— Никак в толк не возьму, зачем тебе туда ехать, — ворчит, как обычно, Ахмед. — И зачем я тебе там понадобился, тоже не могу понять. Что ни говори, а в последнее время, когда меня не было, ты отлично справлялась сама.

— Мы, кажется, все-таки семья, и, поскольку ты уже вернулся, почему я должна волочиться где-то одна?.. Впрочем, если у тебя другие планы и они привлекают тебя больше, то давай, вперед. Плакать я не буду. Сколько можно плакать, в конце-то концов…

— Разумеется, ты предпочла бы ехать без меня! Тогда ведь руки у тебя будут развязаны! — снова возвращается он к своей навязчивой идее.

— Со мной едет Марыся, поэтому совершенно развязаны они не будут. Подумал бы о ребенке! Девочке будет грустно, что папа не соизволил провести с нами даже каких-то несколько часов. — Я пытаюсь нажать на чувствительную точку Ахмеда: он ведь по-прежнему обожает нашу дочку. По крайней мере, в этом он не изменился.

Пикник устраивает польская школа с помощью посольства и, конечно, польских семей; активную роль во всем этом играет Бася. Во дворе вокруг большого четырехэтажного здания расставлены деревянные скамьи, на каменной ограде развешаны сотни разноцветных воздушных шариков, а посреди просторного, оборудованного кондиционером зала расположили бар. Ограду окружает широкая полоса земли, засаженная множеством деревьев, кустарников и цветов. Восхитительно пахнет жасмин, влекут своими живыми красками розы — сразу видна заботливая хозяйская рука. С самим хозяином у меня пока не было случая познакомиться, но Бася, кажется, уже говорила с ним обо мне и моих делах. Ахмед, понятно, ни о чем не знает, но я боюсь, что сегодня все раскроется, и тогда будет полный провал. Я представления не имею, как себя вести с моим мужем, как рассказывать ему о моих планах. Каждый наш спор заканчивается одним и тем же.

— Ты бы очень огорчился, если бы я устроилась сюда работать? — быстро спрашиваю я его, еще не выйдя из машины.

Ахмед иронически усмехается и с пренебрежением смотрит на меня.

— Делай что хочешь, — невозмутимо отвечает он.

Когда мы входим, оказывается, что вся дружеская компания уже на месте.

— Наконец-то вы приехали! Что ж так поздно? — спрашивают знакомые, обмениваясь с нами искренними приветствиями.

Первому же встречному я передаю собственноручно испеченный торт и блины с шоколадным кремом — для детей. Каждый что-то с собой приносит, так здесь принято. Может, благодаря этому я стала лучше готовить.

— Это Доротка, наша молодая поросль, — представляет меня Бася приземистому мужчине средних лет.

— Мне очень приятно, что к нашему, так сказать, молитвенному кружку присоединилась еще одна красавица-блондинка. — Джентльмен в очках, забавно застрявших на высоком лбу, склоняется и сочно целует мне руку. — Знал бы раньше — не уезжал бы в отпуск, — галантно флиртует он со мной; улыбка у него приятная, но все-таки чуточку сальная. — А вы счастливец, господин… — обращается он к Ахмеду.

— Ахмед Салими, — со стальным лицом отвечает мой муж.

— Я уже радуюсь, что возьму вас под свое крылышко, — беззаботно продолжает пожилой дамский угодник. — Ну как, нравится вам наш бастион польской культуры?