– Можете, – спокойно ответил мужчина, – ведь вам нечего скрывать?

– Скрывать? – Я рассмеялась. – Что вы, мсье, совершенно нечего. У вас, вероятно, есть важное сообщение для нашего гостеприимного хозяина. Не смею мешать беседе. – Откланялась и пошла к маме и Тео. Они как раз выходили на палубу.

Душно, как же здесь душно…

– Не оставляй меня одну, – прошептала я по-такессийски охраннику.

– Слушаюсь, – так же тихо ответил мужчина.

Мы заняли места на широких креслах. Оливье сел по правую руку от меня. Мама слева. Вскоре к нам присоединились и оставшиеся гости.

Все шутили, улыбались, смеялись. Звенели бокалы, играла радостная музыка. Давид развлекал публику выдуманными историями. Закрыла глаза.

Сон. Просто сон.

Меня нет здесь.

Я в Адамаре и… рядом Элиас. Наши пальцы переплетаются, тянусь за поцелуем. Жесткая щетина царапает подбородок, и я пью чужое дыхание. Тону в зеленых глазах.

– Фрекен, – вздрогнула от неожиданности, Тео склонился надо мной. – Прогулка закончилась.

– Как, уже? – Оглянулась. Я сидела на кресле одна.

– Вы три часа сидели не двигаясь, – сообщил Тео.

Никакого удивления. Он лишь констатировал факт.

– Проводи меня. – Встала и слегка пошатнулась. От неудобной позы затекли ноги.

– Осторожно. – Грегори. Опередил Тео и помог встать.

– Ты опять меня не слушаешь, – быстро прошептал Ист-Адер. Непонимающе посмотрела на него. – Я же просил тебя держаться от Лероя как можно дальше.

– Почему? – взяла его за руку. – Ты так и не сказал почему. – Грегори нашел Вероник глазами и жестом попросил ее подождать.

– В тот вечер, когда погибла Софи, – я снова пошатнулась, но на этот раз причиной стали не ноющие мышцы, – вы пили с ним на брудершафт, помнишь?

– Да… помню, – подтвердила я.

– Ты никогда не задавалась вопросом, что молодой сын герцога забыл в нашей глуши, да еще и в самый разгар лета? Он болен, Мелисент. Он безумен. У него был срыв; как ты понимаешь, подробности мне неизвестны, знаю только, что незадолго до его приезда в Лосс таинственным образом погиб секретарь Юлиана. Выстрел, из револьвера. Несчастный случай на охоте…

– Как это связано с вином?

Пить… пересохло во рту.

– Ему нельзя алкоголь. Но он сорвался, и ты знаешь почему.

– Неужели его привлекли мои сомнительные прелести? – усмехнулась я.

– Сомнительные, – улыбнулся Грегори, – в тот день я сказал Аннель, что собираюсь сделать тебе предложение, – выдох, – она будто взбесилась, принялась кричать, оскорблять тебя, и я… впервые в жизни ударил сестру по щеке. – Невероятно… – Аннель подмешала в твой бокал психотропное.

– Святая Амелия… – выдохнула я, – как ты узнал?

– Аннель… наутро, когда страшная новость облетела Лосс, она пришла ко мне со слезами и во всем призналась. Я виноват, Мелисент, я так виноват перед тобой и Софи… – потянулся обнять. Отшатнулась. Он спрятал руки за спину. – Если бы не та пощечина, ничего бы не было. Софи бы осталась жива. Один бокал адамарского вряд ли бы спровоцировал новый срыв. Я видел, на приеме в твою честь он выпил немного вина.

– Ясно, – кивнула. – Спасибо за информацию, – жестом подозвала Тео и, опираясь на верного друга, сошла с яхты по практически вертикальной приставной лестнице.

– Ваша Светлость, – Юлиан встретил меня у трапа. – Как долго вы планируете быть в Саомаре?

– Несколько недель, мсье Лерой, – удивилась вопросу, – почему вы спрашиваете? Вам надоело мое общество? – Оливье стоял рядом с мамой.

– Что вы, мадмуазель, – он снова поцеловал мою ладонь, – через месяц у меня именины, если вы найдете возможность присутствовать, я буду очень рад.

– Думаю, ради ваших именин мы можем отсрочить отъезд. – Агата внимательно смотрела на воду.

– Я пришлю вам приглашение, – Юлиан проводил меня до автомобиля.

Поклоны, вежливое расшаркивание, прощание.

Села в машину, с противоположной стороны открылась дверь.

– Я поеду с тобой, – безапелляционно заявил Оливье и устроился рядом.

– Хорошо, – равнодушно согласилась я.

– Я был не прав, Ника, – тяжело вздохнул Оливье. – Так долго готовился, ждал и поторопил события.

– Но ведь ты не просто ждал, Оливье, – посмотрела в серые глаза, – дорогие клубы, красивые женщины и… красивая жизнь. Это очень удобно, предупреждать очередную любовницу о якобы несчастной любви, не так ли?

– Пожалуй, будет глупо, если я начну отрицать очевидное, не так ли?

– Именно, – отвернулась к окну, – я больше не хочу лгать, в первую очередь самой себе.

– Я буду ждать, – тихо ответил мсье Мегре.

– Это твое решение. – Оливье попросил водителя остановиться.

– До встречи, – попрощался мужчина.

– Всего доброго, – прикрыла глаза.

Я не спала всю ночь. Сейчас, самое время.

Неправильно…

Неправильные мысли, неправильные чувства, неправильная жизнь…

Одиночество – удел сильных.

Только нужна ли такая сила?

– Мадмуазель, – Фредерик встретил меня у автомобиля, поклонился и подал руку, – как прошла прогулка?

– Более чем успешно, – широко улыбнулась, – я провела время… занимательно.

– Вот как?

Не успела ответить. Приехал второй автомобиль. Он открыл дверь и помог маме выйти.

– Благодарю. – Она аккуратно забрала руку.

Что происходит между ними?

Расстояние в двадцать пять лет, они давно чужие друг другу. Любовь не сделала их ближе…

Страсть, обида, гнев… вот и все. Выжженная пустыня.

С папой она была счастлива, сейчас же… нет.

– У тебя нет кольца.

– Нет, – согласилась я.

– Почему?

– Чувств у меня тоже нет, – улыбнулась Премьеру, – я буду у себя. До скорой встречи. – Он кивнул и взял маму под локоть.

Что я наделала?

Элиаса нет рядом. К лучшему? Злая усмешка.

К лучшему для кого?

Пустой вечер, пустая голова и пустая жизнь. Холодные простыни, одинокая постель.

Громко хлопнули ставни, и я проснулась. Ветер.

Еще один день. Или все тот же?

– Я бы хотела побывать в Антони, – сказала я в столовой Фредерику, – ваш сын говорил о какой-то таверне.

– Верно, – Премьер выдвинул мне стул, – хотите поехать немедленно?