– Да, – я пожала плечами, – до полуденного солнцепека.

Мама спустилась позднее. Мы же с мсье Белами завтракали в тишине. Он не сводил с меня глаз, мне же просто хотелось тишины.

– Как же вы красивы, мадмуазель, – тихо сказал Фредерик.

Отставила чашку.

– Говорят, нам кажутся красивыми те, в ком мы видим свои черты. – Прищурился. – Ничего удивительного, мы же с вами родственники, дядюшка. – Встала из-за стола. – Жду вас на улице.

Мама кивнула.

Эгоизм, даже эгоцентризм – вот что руководило всеми моими действиями.

И знание собственной неправоты еще больше усугубляло странное равнодушие. Вязкое, словно кисель.

Автомобили. Опять… черные глухие коробки, маленькие окна и рычащий мотор.

Фредерик запретил брать лошадей.

Он, безусловно, был прав, но мне так хотелось бешеной скачки. Чувствовать силу и скорость животного под собой. Стук копыт, свист в ушах и ветер.

Бьет по щекам, треплет волосы, заставляет смеяться… заставляет жить.

За окном мелькали пейзажи. Столица – центр союза. Золотистая пшеница, кукуруза, маленькие домики.

А на юге сейчас цветет лаванда. Поля в это время становятся ярко-сиреневыми, и в воздухе разлит одуряюще чувственный аромат лета.

На пасеке собирают цветочный мед, и мыловары варят знаменитое мыло.

Виноградники, оливковые рощи. Любимый, чудесный юг…

– В Антони есть блошиный рынок. Не желаете посмотреть? – Фредерик смотрел на меня через зеркало в салоне автомобиля. Он сам был за рулем. Рядом с ним Тео, я и мама сзади.

– С удовольствием, – согласилась я.

Блошиный рынок – это как дверь в прошлое. Даже торговцы словно пришли из другого времени.

Волшебный мир старых вещей.

Фарфоровая кукла: розовые щечки, отколота рука, платье давно выцвело – видимо, она стояла на солнце. Потянулась и поправила шляпку на рыжих кудряшках. Волосы… живые.

Странное ощущение.

Маленькое белое детское пианино. Треснула краска, но оно по-прежнему поет. Коллекция жестяных паровозов. Чьи ручки держали эти игрушки? Были ли эти фигурки предметом спора в огромной семье или маленький принц равнодушно ставил очередной подарок за стеклянную дверцу?

Дети… сын…

Несбыточные мечты…

Забавно было ходить между торговыми рядами в сопровождении вооруженной охраны. Но таковым было условие мсье Премьера, а потом я так увлеклась процессом, что не замечала конвоя.

– Тебе ничего не понравилось? – ласково спросила мама.

– Все и ничего, – ответила я, и взгляд зацепился за зеленое стекло.

Протянула руку и извлекла из плетеной коробочки маленькие песочные часы.

Время…

Ускользающий сквозь пальцы песок.

Сколько нам отмерено судьбой?

Стоит ли тратить его на сомнения?

Условности, никому не нужные преграды…

– Полфранка! – обрадовался торговец.

Тео молча протянул деньги. Сжала стекло в руке.

– Часы? – улыбнулся Фредерик.

– Часы, – раскрыла ладонь.

– Что-то еще? – погладил пузатую колбу.

– Нет, – убрала хронометр в карман длинной юбки.

– Тогда в таверну?

– Пожалуй, – мама согласно кивнула.

И снова железный короб автомобиля для расстояния в четыре сотни шагов…

Антони – маленький, ничем не примечательный городок, совсем рядом с промышленной столицей. Почти как Лосс, только севернее, только солнце здесь белее, небо ниже, и даже в полдень можно показаться на улице, не опасаясь потерять сознание.

В середине лета бывают дожди, и ветер приносит прохладу. Разноцветные домики и выложенные темным камнем мостовые.

А на юге жара…

Под ногами белый известняк, им же отделаны здания. Красные черепичные крыши, на которых красуются кованые флюгеры. И прекрасный светлый храм в центре на площади. Я мечтала, чтобы под его сводами Грегори назвал меня женой.

Если бы…

Если бы не Аннель, если бы Софи осталась жива…

Была бы я счастлива?

И нужен ли теперь ответ?

«У дядюшки Жозе», – прочитала я вывеску.

– Здесь прекрасная кухня, – мсье Премьер открыл передо мной дверь.

Немного темный зал, большие квадратные деревянные столы и узкие лавки по бокам. Под потолком были развешаны пучки трав и длинные связки чеснока и лука.

Лето. Детство. Юг. Сид-Адер. Грегори и Софи. Втроем идем к заведению родителей подруги и хохочем.

«Мелисент, ты опять не слышишь меня?» – спрашивает Грэг.

«А? Что?» – прячу тетрадь с формулами в холщовую сумку.

«Софи, она опять читает на ходу!»

«Ботаник», – выносит вердикт подруга.

Поправляю очки:

«Я будущий фармацевт! – подымаю наверх указательный палец. – Ты ведь хочешь, чтобы твоя подруга изобрела какое-нибудь очень нужное лекарство?»

«Она хочет, – Грегори забирает у меня сумку, – у нее на ягоды аллергия!»

Запустила руку в карман. Время… Прошлое и настоящее… будущее…

Есть ли у меня будущее?

Мама извинилась и вышла в уборную. Мы остались с Премьером и Тео. Остальная охрана рассредоточилась по залу.

– Когда вы говорили о возможности нашего брака, – собралась с силами, – что вы хотели этим сказать? – Он еле слышно выдохнул.

– Лишь то, что юридически вы не являетесь родственниками.

– Вы правы, – посмотрела на мужчину, – юридически мы не родственники.

– Вы уже сделали заказ? – вернулась мама.

– Нет, – она села рядышком со мной, – мы с мсье Белами беседовали.

– Гер Нордин, – к столику подошел Лиам, – приехал Давид Лерой. Проводить? – Фредерик вопросительно посмотрел на меня.

– Да, Лиам, – поправила ворот блузки, – проводи.

– Вы дергаете тигра за усы, – серьезно сказал Белами. – А вернее – волка за хвост.

– Скучно, – Тео нахмурился, – нам не помешает небольшая встряска.

– Добрый день! – Давид поклонился нашей компании. – Мсье Фредерик, вижу, вам уже лучше.

– Немного, – спокойно ответил мужчина, – присаживайтесь.

– Благодарю. – Он занял место напротив меня.

У нас приняли заказ, подавальщица принесла квас и свежую выпечку.

Взяла круглую белую булочку и вдохнула неповторимый аромат хлеба.