– Что бы могла изменить эта встреча?

– Ничего, – прикрыл глаза, – пожалуй, вы правы.

– Элиас так и не написал вам? – спросила я через несколько минут тишины.

– Нет, – ответил мужчина, – ни строчки. – Запустила руку в карман длинной темной юбки, пальцы сжали миниатюрные песочные часы.

– Благодарю. – Кивнула и пошла в свою комнату.

Месяц я ежедневно писала и сжигала письма, месяц… почти столько прошло с того дня, как он уехал.

Только какой в этом был смысл?

Я не знала адреса…

Два дня назад я смогла встретиться с мсье Филиппом. Он, мадам Мари и мсье Жак приезжали с визитом в поместье.

– Никогда не думал, что когда-нибудь окажусь за одним столом с Премьером, – шепнул мне мсье Филипп по пути в столовую.

– Никогда не думала, что стану герцогиней Такессии, – улыбнулась я и добавила: – Бесстыдно нарушающей законы прямо на глазах у Премьера герцогиней Такессии. – И мы сели играть в преферанс, который все еще был под запретом.

Фредерик только покачал головой, подошел ко мне и тихо сказал:

– Лишь бы вы улыбались, Мелисент. – Звуки почти чужого имени…

– Мелисент, – вздрогнула. Мама…

– Что-то случилось? – улыбнулась ей.

– Ничего, я лишь хотела спросить, как ты себя чувствуешь?

– Все хорошо, – успокоила ее я, – я в порядке.

– Тогда спускайся. Ужин готов.

– Я не голодна, – мама нахмурилась, – я поем у себя, чуть позже.

– Как скажешь, родная, – расстроилась она, а я вошла в свою спальню и села на кровать.

Я не чувствовала себя плохо, я чувствовала себя отвратительно.

Но как счастлива я была этому недомоганию.

Я была беременна. Именно поэтому я собиралась покинуть Саомар, именно поэтому идея охоты на Дане была забыта.

Верх безрассудства. Неоправданный риск.

Положила руку на абсолютно плоский живот.

«Роланд что-нибудь придумает», – улыбнулась я.

И я, и Элиас – мы оба были Нордин. Вероятно, нашему союзу не требовалось одобрения хранителя рода.

«Если бы можно было вернуть время назад», – посмотрела на свои руки.

Стоило ли так отчаянно сопротивляться собственным чувствам?

У Нордин не бывает выродков…

Слуга принес ужин. От запаха меня замутило.

– Спасибо, – поблагодарила мужчину, как его зовут?

Впрочем, какое это имеет значение?

Где ты сейчас, Элиас?

Вытянулась на постели и закрыла глаза. Все прелести нового положения. Нестерпимо тянуло в сон.

Кто-то лег рядом. От веса чужого тела прогнулась перина.

– Прости, я тебя разбудил. – Он погладил меня по щеке.

Прижала чуть шершавую ладонь к губам.

– Если ты сон, то я не хочу просыпаться…

– Нет, Ника, – ласково улыбнулся, – я не сон. Вставай, нас ждут в храме.

– Хорошо.

– Я удивлен. – Он подал мне плащ. – Ни одного довода против?

– Нет, Элиас, – покачала головой, подошла и прижалась крепко, всем телом, – ни единого.

– Тогда пойдем?

– Пойдем. – Взялись за руки.

Бросила взгляд на часы. Почти полночь.

– Сколько же ты заплатил храму? – Сжал руку сильней.

– Разве это имеет значение? – Согласно кивнула.

Не имеет…

– Тш, – он прижал палец к губам, – разбудишь дом.

Мы вышли на задний двор через маленькую дверь на кухне. У машины ждали Тео и Лиам.

Они сели впереди, мы с Элиасом сзади.

Я смотрела на любимого мужчину и думала…

Как же долго я боролась с собой, проиграла и… выиграла?

Улыбнулась и потянулась к красиво очерченным губам.

– Значит, я зря проделал такой долгий путь? – выдохнул Элиас.

– Какой путь?

– Я был у Роланда, Ника.

– Зачем? – удивилась я. – Что ты забыл в Такессии?

– В Такессии я забыл брата, – засмеялся он, – я близнец Роланда, Меланика. Фредерик никогда не был женат. Ты прожила с ним пять лет под одной крышей, неужели ты не замечала нашего сходства?

– Замечала… – заново вгляделась в любимые черты, – только такой простой ответ не приходил мне в голову…

Чувствовала ли я радость, сделало ли меня это знание счастливей?

Наверное… позже…

Полчаса назад, когда я открыла глаза и увидела его рядом – именно тогда был, пожалуй, самый счастливый миг в моей жизни…

– Как ты узнал? Как ты догадался отправиться на север? – Откинулся на сиденье.

– В тот день, когда вы говорили с отцом, помнишь, он сказал тебе, что наш брак возможен?

– Помню, – сжала кулаки, – на следующий день после твоего отъезда я спросила, что он имел в виду.

– И что же он ответил?

– Он ответил, что юридически мы не являемся родственниками.

– Мне он сказал то же самое, – я недоуменно посмотрела на него, – да, я вернулся вечером и задал этот вопрос. «Юридически возможен», – сказал отец. Я добавила, что давно вижу ирбиса.

– Ирбис, верно, согласен с буквой закона? – Горький смешок.

– Он отказался комментировать этот вопрос, первый раз Премьер не нашелся что ответить. И я предупредил, что поеду в Такессию за ответом, раз его не дает отец. – Он ненадолго замолчал.

– До войны, до того момента, как я ослушался и уехал на фронт, мы были близки. Я доверял ему во всем, он всегда поддерживал меня, советовал, наставлял… я знаю каждый его взгляд, знаю, что означает поворот головы, каждое движение. Он испугался, Ника. Он испугался, когда я сказал о Такессии.

– Отговаривал?

– Наоборот, бросил что-то равнодушно. Что-то о пустой трате времени. Именно это и насторожило меня. А потом, уже за рулем автомобиля, по дороге к столице я понял, почему он мог что-то умолчать. Союз с Норд-Адером, – подняла бровь, – ему нужен мой брак с Агатой. Ведь для того, чтобы жениться на твоей матери, он расторгнет помолвку со старшей дочерью герцога и лишится столь необходимой поддержки.

– Ты прав, – согласилась я.

– Меня всегда удивляло, почему в доме Белами нет портрета моей матери. «Она не любила позировать», – довольно странная особенность для аристократки. Да и ее имя. Мари – это южное имя, знаешь, как оно звучит по-такессийски?

– Знаю… – переплели пальцы, – Марит… но зачем? Зачем нужно было разделять вас?