Проведя в доме Избистеров три дня, матушка почувствовала себя лучше, и в тот же вечер, 26 марта, я спросил, достаточно ли она окрепла, чтобы уйти на следующей день.

— Да, наверное, — отвечала она. — Но, Джонни, нам совсем неплохо живется, почему бы не остаться здесь подольше?

— Нет, — сказал я твердо. — Это нехорошие люди.

И все же, что я мог поставить им в вину, кроме обращения с Полли, с наемными работниками и, наконец, с несчастной старой конягой?

— Не будь дурачком. Они очень добры: пустили нас жить за так. Да и куда мы пойдем? Миссис Дигвид нам не найти, да и с самого начала это была безумная затея. И твоя мисс Квиллиам нам тоже не поможет. А нам нужно где-то жить, пока я подыщу для себя работу, а для тебя школу.

— Школу! На какие шиши? Разве ты не понимаешь, что мы нищие?

— Не разговаривай со мной так, Джонни, — возмутилась матушка.

Несмотря ни на что, я продолжил уговоры.

— Ну ладно, — воскликнула она наконец, — если ты так уперся, пойдем и умрем с голоду на улице.

Мы сошли вниз, и, найдя Избистеров, по обыкновению выпивавших на кухне, я сообщил им о нашем решении. Судя по всему, это известие застало их врасплох, и миссис Избистер сказала:

— Нам очень жаль. Не задержитесь ли на минутку, дорогие: выпьем на прощанье по стаканчику лучших «Сливок долины»?

Игнорируя мой предостерегающий взгляд, матушка приняла приглашение и села.

— Такое место, конечно, не то, что вам нужно, — начала миссис Избистер. — Потому что вы настоящая леди, и я это уважаю. Знаю, я для вас черная кость, и оно верно, черная кость я и есть. — Она яростно огляделась, словно бросая вызов тем, кто вздумал бы возражать. — Но я знаю, что я черная кость, и оттого я не такая черная кость, как те, кто этого про себя не знает.

— Полегче, старушка, полегче, — пробормотал мистер Избистер.

— Но расскажу вам за себя, как знавалась я в иные времена с одной настоящей леди. Ага-ага. Говорю же, почти десять лет жила я у одной леди в служанках. Вся как есть леди: тонкий фарфор, фамильное серебро и все такое. Не дай бог, что не по ней. Под конец я от нее ушла, не смогла терпеть ее гонор и строгости.

— Наверное, это было ужасно, — подхватила матушка. Я вот всегда старалась хорошо обращаться со слугами.

Миссис Избистер зло сверкнула глазами:

— Я тоже. Иначе работы от них не добьешься. Но эта девчонка! — Она покачала головой. — Держу ее только из милости, а то бы она совсем пропала. А что до моей госпожи, о которой я веду речь, то уж она была змея змеей. В первый же день говорит мне: «Сделай-ка вот то-то, Мег», я ей в ответ: «Прошу прощения, мэм, меня не так звать», а она: «Вот что, Мег, мы всегда так зовем наших служанок, а то поди упомни их имена». — Завершив свою речь, миссис Избистер огляделась и сердито осушила свой стакан.

— Да что ей за дело до всего этого, — вмешался мистер Избистер. — Нам с миссис Избистер очень жаль, что вы уходите, и молодой человек с вами.

— Он привязался к мальчику, словно как к своему. — Миссис Избистер осклабилась, и ее рука наугад потянулась к моей макушке. Я чуть отклонился, и ее пальцы обхватили спинку моего стула.

— Он такой башковитый, очень-очень нам помог, — продолжал мистер Избистер.

— Да, в уме ему не откажешь. — Матушка послала мне нервную улыбку. — Я хотела остаться, но Джонни считает, что нам нужно идти.

Я выразительно на нее посмотрел.

— Куда же вы пойдете? — воскликнул мистер Избистер. — Да и зачем: потому что так распорядился мальчишка?

— Мне необходимо найти работу.

— Какую? — спросила миссис Избистер.

— Шитье, вышивание.

— Вы умеете шить?

— Да, — с гордостью отозвалась матушка. — Умею.

— Как же, я могу предложить вам кое-какое шитье. Никакой грязной работы вам делать не понадобится. Мы с вами вместе премило поведем дело. Покупателям понравится, Что у нас служит настоящая леди.

Матушка обернулась ко мне, и улыбка сползла с ее лица.

— Что за беда, если мы задержимся здесь на месяц-другой? — вполголоса спросила она.

Под носом у Избистеров я не мог поведать ей о своих подозрениях, а только делал большие глаза.

— Вот что я предлагаю, — заговорил мистер Избистер. — Вы не платите за комнату, работаете на мою старушку, а мы даем вам в руки шесть шиллингов в неделю. Конечно, — словно бы спохватился он, — услуги мальчика я тоже взял в счет.

Его жена кивала и улыбалась.

Мне показалось странным, что они готовы платить много больше обычного, хотя немало женщин по соседству работали за куда меньшую плату. Выходит, я был не прав, недолюбливая их и остерегаясь?

— Всего шесть шиллингов! Я рассчитывала на большее, — отозвалась матушка.

Меня это рассердило, но я понадеялся, что из-за ее невежества сделка сорвется.

— Большее? — Миссис Избистер осеклась и осушила свой стакан.

Мистер Избистер быстро склонился вперед:

— Неужели, Молли, ты не сможешь наскрести еще хоть чуток?

Миг-другой жена смотрела на него, потом чопорно обратилась к матушке:

— Для настоящей леди, вроде вас, у меня найдется и семь шиллингов.

Не слишком обрадованная, матушка все же согласилась на эти условия. Сделку нужно было обмыть, и за выпивкой мой новый хозяин несколько раз улыбался мне и говорил:

— Ну что, теперь вы будете как сыр в масле кататься. Когда мы вернулись наконец к себе в комнату, матушка выглядела такой веселой, какой я ее не видел с тех пор, как мы бежали с нашей предыдущей квартиры. Она заметила, что нам повезло встретить таких людей, и радостно добавила:

— А ведь вначале, признаюсь, миссис Избистер мне не понравилась, внешность у нее не самая располагающая. Но, думается, в глубине души она очень добрая.

— Ты обещала, что мы уйдем, — упрекнул я ее.

— Ну вот, только не начинай!

Я промолчал, но когда она потушила свечу и пожелала мне доброй ночи, я не отозвался.

На следующее утро матушка проснулась поздно, и, спустившись вниз, я, как обычно, обнаружил, что единственные бодрствующие в доме — это мы с Полли. Я снова попытался ее разговорить, но она была как глухая; даже когда я заступил ей дорогу, она обошла меня, не поднимая глаз. Лишь к девяти появились Избистеры, оба в очень плохом настроении. Одновременно с ними спустилась в кухню матушка, и миссис Избистер, выругав ее за позднее появление, всучила ей работу — шить воротнички к рубашкам, — хотя та говорила, что еще не позавтракала. Потом она давала мне поручение за поручением, и я пробегал все утро.

Днем мы с мистером Избистером отправились куда-то с повозкой, а когда вернулись, матушка и миссис Избистер все еще сидели в кухне. Матушка шила; меня она встретила усталой улыбкой. Наша благодетельница (перед ней стоял кувшин и стакан джина), ворча, согласилась, что на сегодня работа закончена, и дала матушке шиллинг. Когда мы водворились у себя наверху, матушка рассказала, как миссис Избистер заставила ее работать до изнеможения. Удержав при себе слова, которые так и рвались с языка, я удовольствовался тем, что взял с нее обещание: как только нам Удастся скопить несколько шиллингов, мы отсюда уйдем. Оба мы слишком устали, чтобы ужинать, и вскоре уснули как убитые.