– Отойдите, – попросил ее появившийся за спиной фельдшер.

Вместе с доктором и санитаром они ловко переложили больного на носилки-каталку и, придерживая капельницу, направились к выходу.

– Ко мне в больницу едем, – сообщила Арина Ивановна. – Катюша, я с ними. Ты закроешь дом?

– Я тоже с вами, – Катя потянулась за курткой.

– В реанимацию тебя все равно не пустят, – мягко остановила ее женщина. – Ты лучше покорми Дайну. Еда на веранде, ты знаешь. Я тебе позвоню, не волнуйся.

– Хорошо, – вынуждена была согласиться Катя. – Конечно, я все сделаю.

Проводив «скорую», она закрыла изнутри калитку, зашла в дом, присела на диван, глянула на подушечку, на которой еще совсем недавно лежала голова отца, прижала ее к груди и, не в силах больше сдерживать слезы, расплакалась. Почему он скрывал от нее свою болезнь? Как ему помочь? Что теперь делать? Какой же подлец Виталик!

Слезы душили, поначалу тихие всхлипывания перешли в рыдания. Вовремя вспомнив о линзах, она подхватилась с дивана, добежала до ванной, спрятала их в контейнер, умыла лицо и достала футляр с очками.

В кармане зазвонил мобильный. Бросив взгляд на дисплей, она вытерла ладошкой заново выступившие слезы. Вадим. Как вовремя!

– Ну, привет, пропажа, – голос Ладышева звучал, как всегда, нежно, но устало. – Никак нам с тобой поговорить не удается. Что с паспортом?

– Все в порядке, в два часа забирать. Вот только… – как ни пыталась Катя сдержаться, ничего не получилось. – Отца только что «скорая» забра-ла… – завыла она в трубку.

– Та-а-ак… Пришла беда – отворяй ворота… Что с ним?

– Не знаю-ю-ю… Кардиобригада…

– Куда его повезли?

– В больницу к Арине Ивановне-е-е…

– Ясно. Андрюха там же работает. Я сейчас позвоню, попрошу проследить…

– Она сказала, что ему немного оставалось до инфаркта-а-а…

– Это серьезно. Но ты мне не говорила, что отец болен.

– Я сама не знала. Они от меня скрывали. А вчера… Вчера… Представляешь, Виталик его позавчера с работы уволил, а вчера заставил подписать отказные документы на автомойку… Представляешь? Как он мо-о-ог? – выла в трубку Катя. – Папа столько здоровья в нее вложил… Как он мог?

– Вот в чем дело! Теперь понятно… Жаль, что я не знал о его состоянии.

Вадим был явно растерян.

– Я сейчас же поеду к Виталику. Я все ему выскажу!

– Катя, не надо никуда ехать. Я вернусь – и все уладится.

– Что уладится? Автомойку со дня на день продадут! Как он может? И не уговаривай, я сейчас же к нему поеду…

– Пообещай мне, что никуда не поедешь. Это я покупаю автомойку, – глухо произнес Вадим.

– То есть? Как ты? Ты ведь во Франкфурте? Ничего не понимаю, – захлопала она мокрыми ресницами.

– Я покупаю автомойку, – повторил он. – Полностью. Вчера мое доверенное лицо и Проскурин обсудили окончательные условия, сегодня утром немецкая компания сделала авансовый платеж.

– Подожди… То есть как? Так вот почему ты сказал, что по возвращении мы поедем в Ждановичи… – стало доходить до нее.

– Именно поэтому, – подтвердил ее догадку Вадим. – Я хотел прийти не просто так, не с пустыми руками, а предложить ему контрольный пакет, чтобы в будущем никто не смог у него ничего отобрать, – он тяжело вздохнул. – Пришлось торопиться. Эх-хе-хе, – сокрушенно вздохнул он.

– Но почему и ты от меня скрывал?

– Не хотел говорить раньше времени. Считал, что так лучше. Ну, да чего уж там теперь… Извини. Если бы знал про его сердце, то встретился бы с ним до отъезда. Но тогда… Сложно сказать, какой бы вышел разговор. Он мог и отказаться.

– А думаешь, при таком раскладе не отказался бы? – не удержалась Катя. – Ты плохо знаешь отца. Как ты мог не посоветоваться со мной? Меня без конца укоряешь, что не знаешь моих планов, а сам? Между нами не должно быть никаких тайн – это твои слова. Если с отцом что-то случится, кому он будет нужен, твой контрольный пакет? – прорвало ее. – Зачем ты так, Вадим?! Ведь это может его убить, если еще не убило!!!

– С ним ничего не случится, – глухо произнес он. – Я обещаю. Я сейчас созвонюсь, поставлю всех на ноги!.. Прости меня… Александр Ильич обязательно поправится. То, что его вовремя забрала кардиобригада, уже хорошо! Да и сам он мужик крепкий. На таких земля держится…

– Но почему? Почему, Вадим? Почему? – не могла успокоиться Катя.

– Потому что мне далеко не безразлично все, что происходит не только с тобой, но и с твоим отцом. Я обещал, что помогу ему. Возможно, не все предусмотрел… Ответь же что-нибудь, – встревожился он после довольно долгой паузы, во время которой в трубке были слышны всхлипывания.

– Я не знаю, что ответить…

– Понимаю… Извини.

– Ты меня тоже извини… – нашла она наконец в себе силы. – Наверное, сейчас я многое не могу воспринимать адекватно.

– Значит, так… Я завтра прилечу в Минск. Хотя бы на день.

– А Хильда? – смахнув слезу, напомнила Катя. – Ты хорошо подумал?

– Только тем и занимаюсь в последний месяц, что думаю. Сегодня ночью почти не спал – как предчувствовал плохое. Прямо сейчас поговорю с Хильдой и закажу билет. Только, пожалуйста, пообещай, что больше не будешь плакать. Увидишь, все будет хорошо. Я места себе не нахожу, когда тебе плохо. А уж тем более когда ты плачешь.

– Я уже почти не плачу, – всхлипнула Катя, на этот раз чуть спокойнее.

– Плачешь. Я вижу.

– Это как? – непроизвольно оглянулась она по сторонам.

– Обыкновенно. Энергетическая связь, сама говорила. Я чувствую, когда у тебя что-то не так.

– Стоило тебе уехать, как все пошло наперекосяк, – тихо подытожила она.

– Все наладится. Я вернусь, отец поправится. Я сделаю все, чтобы ты была счастлива. Ты мне веришь?

– Да…

– Тогда улыбнись. Пожалуйста. Прямо сейчас.

– Уже, – вытерев со щеки последнюю слезу, улыбнулась Катя. – Только приезжай поскорее.

– Тотчас же этим займусь. Все будет хорошо. Я еще позвоню. Целую.

– Целую.

Немного успокоившись, Катя тщательно умылась, закамуфлировала следы от слез легким макияжем и, решив дать глазам отдохнуть, запрятала контейнер с линзами в сумку.

Позвонила Арина Ивановна и скороговоркой сообщила, что они уже в больнице, что прямо сейчас отцу делают УЗИ сердца, что в дороге ему стало лучше. «Скорая» подоспела вовремя.

Облегченно вздохнув, Катя прибралась в гостиной и в прихожей, покормила папину любимицу – немецкую овчарку Дайну, заперла дом, калитку, села за руль и задумалась на секунду: куда ехать?