упрощенно. Побуждения не существуют и не продвигаются по отдельности; они объединены в группы, и эти группы часто перекрывают друг друга. Мое хотение побывать в Южной Франции включает в себя намерение повидать знакомые и незнакомые места, пожить в другом темпе, отведать чудесной пищи – короче, много разных вещей. В свою очередь эти побуждения перекрываются другими – пересмотреть расписание работы дома, проводить больше времени с друзьями и т. д. Когда эти группы импульсов слишком часто блокируются и отсекаются, то в результате ширится невоодушевленность. Если нам не удастся выбраться в это путешествие, то мы обнаружим, что нам труднее сохранять энтузиазм в обычной деятельности. (Естественно, верно и обратное: когда мы актуализируем важное побуждение, то и в других сферах находим новый интерес.)

Отказ. Важны каждые ворота, которые должен пройти импульс, чтобы быть актуализированным, но больше всего проблем для многих людей создают те, что отделяют хотения от волевых намерений, т. е. отказ. Для многих из нас, живущих во времена все возрастающих ожиданий, тяжело отказываться от возможностей, тяжело даже тогда, когда держаться за эти возможности – значит препятствовать актуализации желаемого. Мы должны отпустить их. Выше я говорил о том, что мы должны постоянно делать ставки. Фишки, которые мы ставим, – это наше время, возможности, надежды, наши жизни. Иногда мы выигрываем, иногда – теряем фишки, но всегда хотим выиграть все.

Актуализация и отказ. Актуализация и отказ – это два противоположных полюса: актуализация дает жизнь, делает возможности реальностью, отказ управляет смертью. Смерть эта очень реальна. То, чем мы могли бы стать, но никогда не станем, то, что мы могли бы сделать, но никогда не сделаем – все это уходит так же безвозвратно, как одноклассник, убитый на войне. Терапевт должен помнить, что смерть значимых возможностей вызывает траур, и необходимо работать с этим горем. Это искренние боль и печаль, и нужно выделить время на то, чтобы проработать это.

Гнев. Есть еще несколько примеров, показывающих, как эти понятия соединяют в себе целый ряд переживаний. Подавленность (дисфория), которая так характерна для периода невоодушевленности, является эмоциональным аспектом работы с отказом и огорчением. Часто с ней связаны гнев или ярость, лежащие в основе депрессии. Такой гнев – это ответ на блокирование важных областей и на необходимость отказаться от значимых взглядов или интенций. (Полезно различать дисфорию как эмоциональное состояние и депрессию как клиническую категорию. Первая часто является приемлемым ответом на негативные переживания, вторая представляет собой устойчивое состояние, лишь ограниченно связанное с текущими событиями.)

Инертность. В обычной картине депрессии/невоодушевленности часто как элемент встречается инертность – неспособность заставить себя действовать. Доминирующие импульсы блокированы, а жизненно важные их замены еще не активированы. Кажется, что ни одно дело не стоит того, чтобы его делать. Этот период без активности часто служит полезным целям. Он дает время для перестройки интенций, для того чтобы сделать необходимые отказы, для работы с горем, если понадобится; время, необходимое, чтобы человек мог накопить эмоциональную энергию для реализации новых интенций.

Естественно, осознать большую часть того, что мы описываем, можно лишь частично. В интенсивной психотерапии, в которой пациент открыто учится поиску внутри себя, эти процессы становятся очевидными.

Вынужденные действия. Некоторые люди не имеют доступа к своей внутренней жизни и пытаются – часто при поддержке семьи, друзей и даже некоторых психотерапевтов – «привести себя в порядок и что-то сделать». Этот тип вынужденных действий, лишенных корней в бессознательном и глубинной интенциональности, редко бывает успешным, не принося, как правило, удовлетворения тем, кто пытается так поступать, и фактически может стать деструктивным, так как увеличивает отчуждение от себя. Те, кто пытается этим путем преодолеть блокированную интенциональность, часто испытывают неудовлетворенность, переживают чувство фальши или бессмысленности.

Сказать, что эти попытки «редко бывают успешными», значит признать, что в некоторых случаях побуждение к действию бывает полезным. В основном это те случаи, когда человек, переживающий депрессию, уже проделал большую работу с отказом и горем, но все еще колеблется предпринять предварительные «действия», с которых начинается отход от инертности. Эта работа может идти любым из трех путей (или представлять собой их комбинацию):

а) путем естественной, но неосознаваемой эволюции, который подсказан системой интенциональности;

б) путем текущих психотерапевтических усилий;

в) путем самостоятельного целенаправленного исследования себя, в котором могут быть использованы умения, вынесенные из предшествующих занятий психотерапией.

В любом случае начало слома инертности может послужить толчком к мобилизации интенциональности и возвращению к воодушевленной жизни.

Переживание невоодушевленности

Нижеследующее – автопортрет эпизодической депрессии, написанный человеком исключительно благополучным в другие периоды своей жизни. Тяжесть симптомов не является отличительным признаком глубокой депрессии. Гораздо важнее, насколько широко заблокирована способность продолжать актуализировать интенции. Человек, который написал этот отчет, способен эффективно работать со своей интенциональностью во многих областях жизни, но в некоторых значимых областях он все еще заблокирован.

Я чувствую себя окаменевшим. Лицо застыло. Больно открыть рот, а глаза все время готовы закрыться. Все вокруг слишком ярко для той тьмы, в которую мне хотелось бы закутаться. Руки тяжелые и двигаются слишком медленно. Ни одно дело не стоит усилий, все, что сделано до меня, лучше, чем все, что я способен когда-либо сделать. К чему беспокоиться, если все так тяжко и бесполезно?

Все люди вокруг меня разговаривают слишком громко и слишком быстро. Они ждут от меня, чтобы я «что-нибудь делал, что-нибудь делал». Они движутся все быстрее и быстрее, а я – все медленнее и медленнее. Скоро я вообще остановлюсь. Совершенно неважно, как сильно они на меня давят и как громко на меня кричат, я не желаю их слушать, я не буду двигаться.

Бывали времена, когда я чувствовал себя по-другому, но сейчас я могу лишь вспоминать о том, как я себя чувствовал тогда. Я знаю, что я что-то делал, смеялся и болтал с друзьями. Кто мои друзья? Я не думаю, что у меня кто-то остался. Они нереальны. Они хотят изменить меня, давят на меня, заставляют меня ощущать себя другим. Но я – камень, гранит – окаменевший до самого сердца.

Это плохой день. Я не хочу ни с кем разговаривать, не хочу откликаться на любые требования. Лучшее, что я могу сделать, – это запереться в своей комнате и быть один. Я знаю, что если я этого не сделаю, то быстро найду повод обвинить их – тех других, кого, я помню, я привык любить, но кого я сейчас ненавижу.

Вторичные реакции. Наша культура осуждает любые отклонения от хорошего самочувствия или устойчивого уровня