– Да, такие есть, – хмуро кивнул Огарков. – Мы постепенно избавляемся от генералов и офицеров, чьи подчинённые показывают наихудшие результаты при проверках и учениях. От неспособных, нерешительных, сильно пьющих. Недовольство среди этой категории есть.

– Кроме того, – продолжал Цвигун, – к заговорщикам примкнула значительная часть выгнанных из КГБ и МВД за профнепригодность и разные грехи, недостаточно большие для суда, но не настолько малые, чтобы закрыть глаза. Короче, некоторое количество генералов и офицеров, как действующих, так и отставных, и не сказать, что малое, примкнуло к заговору. Мы контролируем ситуацию, но я прошу пока повременить с отделением Службы военной контрразведки от Комитета. Это может затруднить отслеживание действий заговорщиков в погонах.

– Хорошо, примем это как временную меру, – согласился Романов. – Но предупреждаю, Семён Кузьмич, затягивать этот вопрос не выйдет. У вас есть согласованный с Николаем Васильевичем кандидат в начальники службы?

– Это вопрос непростой, – признался Цвигун. – Честно говоря, надёжных людей не хватает. Андроповские кадры, вроде Бобкова, я выкинул. Недавно выпер в отставку Цинева. Помимо его близости к Брежневу, он вообще для нашей работы не подходит. Хам и самодур. Так что на Службу военной контрразведки я предлагаю Федорчука или Алидина. Лично я склоняюсь к первой кандидатуре. У Алидина со здоровьем не очень, а Федорчук пороху не выдумает, зато и не продаст. Сейчас во главе военной контрразведки и не нужен слишком умный и шустрый, который ещё в свои игры начнёт играть. Пусть Федорчук несколько лет побудет, от него хоть знаешь, чего ждать, а там вырастим ему подходящую замену.

– У меня возражений нет, – вставил Огарков.

– Значит, принято, – заключил Романов.

– Тогда я продолжу, – снова заговорил Цвигун. – Нам удалось выяснить, что заговорщики планируют своё выступление накануне открытия Олимпиады. Предполагается в Москве и других городах, где будут проходить соревнования, спровоцировать беспорядки с участием торгашей, уголовников, отставников из МВД и КГБ, а также недовольных нехватками товаров и перебоями в работе предприятий граждан, которых предполагается подпоить и довести до погромов и вандализма. Так как власть такое допустить не может, нам придётся реагировать и подавлять всё силой. Запад поднимет крик о кровопролитии и жестокости в отношении населения, объявит о бойкоте Олимпиады и отзовёт своих спортсменов. Об этом заговорщики договорились через посольства в Москве. Игры фактически провалятся. Заговорщики обвинят руководство страны и партии в том, что они опозорили СССР в глазах всего мира и вообще довели ситуацию до голода, и при поддержке участвующих в заговоре военных потребуют нашей отставки. Был у них расчёт одновременно устроить массовые волнения в республиках при поддержке местной бюрократии, но из-за подавления националистической бузы при создании новых автономий и изъятия активных националистов эти планы неосуществимы.

– Понятно, – жёстко произнёс Романов. – Посольства, значит… Это уже откровенное предательство! Они и на это пошли! Тогда и мы стесняться не будем.

– В прошлом Губернского они, десятью годами позже, пошли гораздо дальше, – отозвался Щербицкий. – Ну ничего, кто предупреждён, тот вооружён. Я нашим сволочам тоже сюрприз приготовил! – Первый секретарь ЦК компартии Украины зло улыбнулся.

– Семён Кузьмич, Александр Николаевич, Вадим Александрович, Николай Васильевич, какие планы противодействия заговорщикам у вас имеются? – обвёл взглядом силовиков Романов. – Имейте в виду, массовые побоища и кровопролития нам действительно не нужны. На это можно пойти только в самом крайнем случае, если не будет никакого иного выхода.

– С вашего позволения, Григорий Васильевич, я отвечу за всех, – попросил Цвигун. – План разработан нами четырьмя и подготовка к его осуществлению уже началась. Сам план будет приведён в действие в назначенный заговорщиками день «икс». Можете не опасаться, товарищи, ничего кровавого и жестокого не будет. Наоборот, будет довольно смешно, хотя шутка выйдет злая, тут не поспоришь. Зато с заговорщиками, как с организованной силой и политическими фигурами, будет покончено навсегда. Их даже не понадобится арестовывать. Они и так не отмоются, будут опозорены не только перед всей страной, но и в глазах всего мира. И уверяю вас, товарищи, желающие пойти по их пути найдутся ОЧЕНЬ не скоро. Подробности здесь, товарищи. – Цвигун положил руку на папку. – По окончании нашей встречи я раздам вам соответствующие документы. Но предупреждаю, товарищи, до того, как всё случится, никто, кроме вас, не должен знать написанного в этих бумагах. А потому по отношению к ним прошу руководствоваться словами из книги Стругацких, упомянутой Григорием Васильевичем на съезде: «Перед прочтением – сжечь!»

– С заговорщиками мы выяснили, – сказал Машеров. – Но бюрократы, как крысы, – трудновыводимы. Через какое-то время они снова попытаются стать хозяевами страны и повернуть всё в старое русло. Допустить этого нельзя. Мы с Кириллом Трофимовичем и нашим другом председателем колхоза Николаем Николаевичем Тертышным обсуждали эту тему и наработали некоторые предложения, как максимально затруднить доступ к власти бюрократам, а также всяким гешефтмахерам и пустозвонам, за которыми ничего, кроме «умных» речей, не стоит. Нам здорово помог прошлогодний съезд и предваривший его пленум. До сих пор не очень понимаю, как удалось заставить пленум созвать внеочередной съезд да ещё и обеспечить на нём большинство, не относящееся к номенклатуре.

– Это было непросто, – усмехнулся Рябов, – пришлось членов ЦК доставлять в Москву спецрейсами в один день, накануне пленума. А по приезде с каждым по отдельности побеседовали люди Семёна Кузьмича, напомнили о кое-каких грехах и намекнули, что другие участники пленума собираются их сделать козлами отпущения и выгородить себя. В итоге первые секретари и прочие смотрели друг на друга волками и сговориться никак не могли. Да и не успевали. Вот и проголосовали за предложенное, каждый спасая свою шкуру. Потом-то наверняка разобрались, что к чему, да поезд ушёл.

– Ну а со съездом – тут уже мы с Фёдором Давыдовичем и Владимиром Васильевичем поработали, при поддержке КГБ и МВД. Объездили все области и республики, общались с аппаратчиками и убеждали, что делегатами на съезд им идти не стоит. На непонятливых пришлось надавить, используя компромат. Хорошо, Сталин, Хрущёв, Брежнев успели выдрессировать номенклатуру, приучив подчиняться начальству особо не раздумывая. Авторитет КГБ и МВД тоже сказался, вот и прокатило. А когда опомнились, было поздно. У нас уже были составлены списки уважаемых принципиальных людей, в основном из фронтовиков, офицеров, прошедших «горячие точки» за рубежом, изобретателей, молодежи из ершистых и принципиальных. Например, Лигачёв, Тюлькин, Анпилов, Нина Андреева и другие, кто не продался перестройщикам и капитализаторам. Надо только следить, чтобы не наделали ошибок, как в прошлом Губернского, когда капиталистическая власть и гешефтмахеры вроде Зюганова смогли оттереть их на обочину. А теперь, после решений съезда, номенклатуре для участия в партийных выборах придётся оставлять свои должности, а этого им абсолютно не хочется. Выберут, нет ли – поди знай, а руководящее кресло – вот оно, под задницей. Пользуясь случаем, благодарю Якова Петровича, Фёдора Давыдовича, Владимира Васильевича, Семёна Кузьмича, Александра Николаевича и Вадима Александровича за отличную работу, – сказал Машеров. – Думаю, все со мной согласны… Возвращаясь к теме… Мы предлагаем ряд мер, которые помогут ограничить и стреножить бюрократию, отодвинув её от рычагов власти и принятия решений. Во-первых, надо будет изменить структуру партийных организаций. Все республиканские ЦК, обкомы, крайкомы, окружкомы в автономных округах, горкомы, райкомы – упразднить. Из прежних структур останутся только ЦК партии в Москве (его работа тоже будет перестроена под новые задачи) и первички на местах (на предприятиях, в колхозах, учебных заведениях и так далее). А вот между ними всё создавать заново, причём так, чтобы у партийных структур не было, как сейчас, совпадения с государственными и чтобы партийный аппарат не срастался с государственным.