– Кривой меня очень ценил, представляешь? Прошлой зимой мы столько вечеров провели вместе за беседами об Идеале. Он напоминал грустного ребенка. Он настоящий товарищ.

Так наступает крах великих империй, и конец их объясняется не столько катастрофами, сколько загниванием, не столько нападениями внешнего врага, сколько равнодушием и небрежением. Причиной падения Рима были не варвары. Вовсе нет. Последний император терял свою власть постепенно: сначала ему отказались подчиняться подданные, потом отпали одни провинции, другие же перестали платить налоги. И наконец его уже никто не слушался. И все же долгое время благодаря инерции последний император продолжал править или делать вид, что правит, а рабы продолжали делать вид, что они ему подвластны. И наконец наступил день, когда явившийся откуда-то варвар посмотрел на него в упор и сказал на ушко такие слова: «Ступай-ка ты отсюда». И последний император ушел.

* * *

Когда фунгусы узнали, что люди готовятся напасть вторично, они не всполошились и не завопили – и все-таки были потрясены. Находясь в комнате Хик-Хика, Коротыш ощутил их волнение. Сотни фунгусов, населявших Пустую гору, разом перестали работать, хотя в другое время трудились не покладая рук. Они собрались в Большом зале в нижней части горы и встали так тесно друг к другу, что превратились в одно существо с сотней тысяч конечностей разной длины. Монстры были растеряны и вялы. Они знали, что приближается страшная опасность, но не понимали, как ей противостоять. Майлис уже предупредила их: «Вы – существа, лишенные воображения, а потому вам никогда не стать достойными соперниками людей, которые однажды вас уничтожат». Плотная толпа фунгусов замерла в страхе и нерешительности, их безвольные конечности казались бессмысленным сплетением высохших корней. Монстры молча смотрели друг на друга своими глазами, лишенными век, пока из комнаты Хик-Хика не появился Коротыш.

Он посмотрел вниз на Большой зал, заполненный фунгусами. Стоя на верхней площадке, Коротыш видел круглые головы своих собратьев, стремившихся к действию и одновременно не способных принять какое-либо решение. Понаблюдав немного за скопищем тел, образовавших некое подобие огромной бесформенной мочалки, маленький фунгус в один миг преодолел пятьдесят два этажа и, оказавшись перед толпой, закричал:

– Нас сбросят в расселину!

Расселина. Как они этого не понимают? Люди столкнут их в расселину всех до одного! Он уже побывал в этом бездонном колодце, в этой пустоте, в этом ужасе. Коротыш широко разинул рот:

– Расселина!

Фунгусов сбросят в бездонную яму, в расселину!

Но собратья Коротыша продолжали безвольно жаться друг к другу, как овцы в дождливый день, они не ведали, как поступить, хотя прекрасно осознавали грозящую им опасность. Возможно, именно поэтому фунгусы так долго подчинялись Хик-Хику: инстинкт послушания был у них развит гораздо сильнее, чем инстинкт власти. Эти существа, лишенные воображения, не умели читать географические карты, составлять планы, принимать решения.

Все одновременно устремили взгляд на Коротыша, словно его окрик давал ему право на их внимание. Но он пребывал в той же растерянности, что и остальные, потому что тоже не умел ни спать, ни мечтать. Самый маленький из фунгусов никогда бы не решился осуществить столь сложное дело, как руководство сражением. Но сейчас собратья окружили его и требовали действия или хоть какого-то ответа. «Ты странный фунгус, – говорили они. – У тебя необычные мысли, следовательно, ты можешь что-нибудь придумать». Чудовища толпились вокруг, и Коротыш ощущал исходящее от них необычное сочетание угроз и надежд. Наконец он воскликнул:

– Пусть Кривой вернется к нам!

На долю секунды воцарилась тишина, словно все пятьсот фунгусов затаили дыхание, а потом их желтые глаза широко раскрылись.

– Кривой привел вас к победе в Великой битве, – продолжил Коротыш. – Он знает, как победить новых врагов.

Хик-Хик приказал Кривому оставаться в доме Майлис в наказание за проступок. Но сейчас фунгусы решили послать за ним Коротыша, потому что именно ему пришла в голову мысль вернуть его: «Пусть Кривой вернется к нам!» Маленький фунгус не ожидал такого поворота событий. Ему вовсе не хотелось идти в осталь. А что, если по дороге случится какая-нибудь беда? Все обвинят его в провале операции. Поэтому он попытался возразить:

– Нет, пусть пойдет кто-нибудь другой.

Однако собратья были неумолимы и на своем языке, сплетенном из различных эмоций, сказали ему такие слова:

– Делай что приказывают.

Самый маленький из фунгусов не мог противостоять столь твердому и единодушному решению остальных, но все-таки сделал еще одну попытку уклониться: ему было очень страшно.

– Войска людей подошли уже слишком близко, я не успею предупредить Кривого, – сказал он.

Но вперед выступили два монстра, которые обычно носили паланкин Хик-Хика:

– Мы доставим тебя к нему. Мы проворнее языков пламени и быстрее молнии.

В порыве воодушевления толпа подняла Коротыша над своими головами:

– Отправляйся в путь и привези нам Кривого! – говорили они. – Мы выиграем для тебя время, даже если придется пожертвовать собой. Отправляйся в путь немедленно и возвращайся вместе с Кривым!

Пусть Кривой вернется к нам! Общими усилиями они затолкнули маленького фунгуса в паланкин.

Сквозь щели меж плетением веток Коротыш видел сотни и сотни фунгусов, возбужденных предчувствием скорой битвы. Они задирали головы, разевали пасти, откуда поднимались длинные языки, которые раскачивались в воздухе и щелкали, словно кнуты. Монстры издавали страшный рев, доселе неизвестный природе. Их рев отдавался под сводами горы. Это был воинственный клич сотен звериных глоток. Фунгусы казались порождением лесной чащи, недр земли. И внушали ужас.

* * *

Тем временем войско Огюста Феро де Юбера решительно направлялось в сторону Пустой горы.

Феро верхом на коне возглавлял процессию. Рядом с ним ехал Касиан: со времен Римской империи известно, что без местных проводников не обойтись. Впереди двигалась небольшая группа пеших зуавов[20]: широкие шаровары, фески с кисточками и гордые мусульманские подбородки, украшенные обильной растительностью. Зуавы обожали Феро за воинскую доблесть и полное отсутствие угрызений совести, а он в ответ на это поклонение назначил их своей garde de corps[21].

Тяжеловесная колонна медленно, но уверенно продвигалась по лесной дороге. Слева от тропы высилась трехметровая насыпь, заросшая густым лесом. Внезапно из этой чащи кустов и деревьев появилось существо огромного размера и невероятной формы.

Появилось оно на вершине насыпи, куда его будто бы вознесли крылья. Но нет, это был прыжок. Растопырив конечности, чудовище спикировало на трех зуавов, шагавших прямо перед конем Феро. Монстр пронзил их своими крючковатыми, похожими на серпы когтями. Затем поднял длиннющие гибкие лапы – семь или даже восемь, каждым ударом убивая одного, двух или даже трех солдат. В первый момент люди и животные замерли в оцепенении. Затем лошади взбрыкнули, поднялись на дыбы и бросились прочь, топча людей и сметая все на своем пути. «Драконы, драконы!» – слышалось со всех сторон. Смятение. Хаос.