Дракон повернулся и укусил коня Феро за морду. Лошадь сбросила всадника, и La Bête рухнул на землю. На миг дракон задержался, добивая несчастное животное, в это время личная охрана командира выстрелила. Но чудовище не погибло и отчаянно завопило. Возвышаясь над окружившими его солдатами на две пяди, оно пыталось сражаться со всеми сразу, дико вращая лапами-корнями. Зуавы кололи его, дубасили кулаками, обстреливали. Но монстр не сдавался. Он пробил сомкнувшееся вокруг него кольцо мундиров, с одинаковой легкостью ломая руки, ноги и винтовки, и не останавливался, чтобы добить раненых. Он двигался вдоль колонны, разрывая на куски людей и мулов. Но неожиданно остановился и обернулся. Прямо перед собой он увидел командира: тот вынул шпагу из ножен, не успев даже подняться с колен. Дракон узнал в La Bête предводителя врагов – возможно, ему помогал первобытный инстинкт: так охотник узнает вожака волчьей стаи. Все произошло мгновенно: несмотря на многочисленные раны, чудовище бросилось на Феро, который успел выпрямиться во весь рост. К счастью, в тот миг, когда он нацеливался, чтобы нанести удар, Касиан пальнул в него из своей великолепной двустволки. Две пули крупного калибра угодили врагу прямо в лоб. Он рухнул замертво – с ним было покончено.

Пока дым от выстрела рассеивался, генерал и его солдаты рассматривали лежащий на земле труп. При виде подобной картины у любого сжалось бы сердце. Немой ужас пробежал по рядам пехотинцев, артиллеристов и кавалеристов. Так с кем же все-таки они будут сражаться? Огромное, невероятной формы тело поверженного врага перегораживало узкую тропу. Чудовище казалось порождением самого дьявола: нелепые длинные лапы, гигантская голова, чуть вытянутая в середине и ровная по краям, желтые глаза. Труп монстра внушал ужас: людям предстоит сразиться с существами двухметрового роста, вооруженными когтями-шипами. Злые акульи глаза, конечности разветвляются, как волосы Медузы Горгоны. Вскоре отряд в подавленном молчании снова пустился в путь.

Длинная колонна принимала все меры предосторожности. Солдаты шагали медленно, внимательно следя за любым движением в чаще, держа винтовки наготове. Но и это не помогло: спустя некоторое время другой монстр, столь же невидимый, как и первый, в одиночку набросился на войско. На этот раз он нападал на центральную часть двигающейся вперед колонны. Новая вспышка ярости, новые жертвы, визг чудовища и вопли людей. Уничтожение противника стоило отряду пяти убитых, двенадцати раненых и трех мулов. Последних генералу было жальче всего: заменить их труднее, чем солдат.

Им пришлось еще дважды отражать нападения фунгусов: один атаковал войско с тыла, другой, подобно первому, бросился прямо на Феро. Когда чудовища совершали свои невероятные прыжки, они и вправду напоминали летящих драконов. Солдаты не понимали смысла этих одиночных атак, смертоносных и одновременно самоубийственных. Найти в них смысл французы не могли по одной простой причине: их врагами были фунгусы, о которых французы ничего не знали. Нападавшие погибли, чтобы остальные выиграли время, чудовища отправили добровольцев, готовых на жертву. Их план полностью удался: они задержали продвижение отряда, чтобы Коротыш успел привести Кривого.

Солдаты заволновались и начинали роптать. Над их головами висело пепельно-серое небо; тяжелые грозовые тучи плыли над пушками, которые здесь, между небом и горами, казались игрушечными и хрупкими.

К счастью, генерал Феро был человеком недалеким, но чрезвычайно настойчивым, ограниченным во всем, кроме жестокости. Ничто его не страшило: убитым драконам он велел отрезать головы, забрать в качестве трофеев и водрузить на самые длинные пики. Солдатам, несущим пики, он приказал встать во главе шествия, на виду у всех. Типичный приказ Феро, который привел бы в ужас коллег по генеральному штабу. Но здесь, в этом диком краю, затерянном в Пиренейских горах, не было ни одного члена генерального штаба, зато была тысяча солдат и необходимость поднять их дух. Четыре зуава несли четыре пики с отрезанными головами чудовищ, казавшихся пришельцами с другой планеты. «Vive la France, vive la République![22]» – закричали солдаты. «Al˙lahu-àkbar[23]», – вторили им зуавы. Поистине, Бог велик.

Со времен рыцаря Филоме во Франции и повсюду в мире цивилизованные люди задают себе один и тот же вопрос: где кроется Власть?

Где скрыто невидимое, таинственное и бесплотное вещество, которое заставляет одних людей подчиняться другим? Этот вопрос задавали и задают себе все люди планеты, за исключением Феро La Bête в отношении которого у каждого возникало законное сомнение: а можно ли назвать его полностью человеком? Огюст Феро не знал колебаний, ему все всегда было ясно. А главное убеждение, двигавшее им, звучало так: Власть нигде не прячется, он сам – и ему подобные – и есть Власть. Когда-нибудь он совершит настоящий подвиг, и мир узнает об этом.

Однажды, вскоре после того, как первые фунгусы пробудились к жизни под ударами кулака, движимого любовью, Кривой и Коротыш наблюдали за Хик-Хиком, спавшим в своей кауне.

– Вот оно, важнейшее отличие между ним и нами: он спит, а мы этого делать не умеем, – сказал Кривой маленькому фунгусу.

С тех пор произошло множество всяких событий, и наконец Коротыш по приказу всех фунгусов мира отправился в осталь Майлис за Кривым. Поскольку Кривой пребывал в заключении, запертый в доме людей, он не видел, как Майлис и Хик-Хик занимались любовью в недрах Пустой горы, а Коротыш за ними следил и все видел.

– Хочешь узнать кое-что новое? – сказал маленький фунгус своему одноглазому собрату. Между ними и нами есть еще одно важное отличие: они могут соединять свои тела.

Не отводя взора от догорающих в очаге углей, Кривой произнес:

– А я скажу тебе вот что: живя здесь, под этой покатой крышей, я обнаружил третье отличие между нами и людьми, и это третье отличие важнее первых двух.

Два фунгуса несли Коротыша по долинам и взгорьям, перескакивая через горные реки и расселины, овраги и пропасти, держа курс на осталь Майлис. Они двигались кратчайшей дорогой, насколько позволяла местность, и неслись с потрясающей скоростью. Маленький фунгус все время их поторапливал. Носильщики и без этого чувствовали нетерпение своего пассажира, однако свои эмоции он дополнял причмокиванием, заставляя их бежать еще быстрее. В какой-то миг Коротыш сказал себе, что его поведение и звуки, которые он издает губами, кого-то ему напоминают. Но кого? Маленький фунгус сам ответил на свой вопрос: так вел себя Хик-Хик, когда ему не терпелось добраться до какого-то места. Эта мысль его обеспокоила. Через несколько минут он снова вернулся к воспоминаниям о Хик-Хике: когда до дома Майлис было уже совсем близко, носильщики резко остановились.