Комул повстанцы всё же захватили в июне 1865 года при помощи местных мусульман. Маньчжурская цитадель сопротивлялась более месяца, затем её гарнизон сумел пробиться к городу Баркуль. Этот «плацдарм» сторонникам Пекина удалось удержать – здесь помимо остатков маньчжурских гарнизонов скопилось множество бежавших от погромов китайских переселенцев, из которых были сформированы вспомогательные отряды.

И хотя в августе 1865 года мусульманским повстанцам удалось в ходе недельных боёв разбить цинские войска на подступах к Баркулю и на два месяца осадить город, все попытки штурма закончились неудачей. Китайцы и маньчжуры, которым некуда было отступать, сопротивлялись отчаянно. Среди же повстанцев как раз начались раздоры между уйгурами и дунганами, а затем и настоящие междоусобные войны, в которых через несколько лет победит «Счастливчик» Якуб-бек.

Пользуясь раздорами среди повстанцев, летом следующего, 1866 года сторонники империи Цин отбили Комул. Однако в декабре того же года повстанцы с боем вернули этот город, а в январе 1867 года во второй раз осадили Баркуль. И вновь осада закончилась неудачей, а весной повстанцам из-за внутренних междоусобиц снова пришлось отдать цинским войскам Комул. В 1869–1870 годах последовало ещё несколько безрезультатных попыток со стороны уйгуров и дунган взять последний плацдарм империи Цин в Китае. Однако к тому времени маньчжуро-китайские войска в этом районе всё же успели получить подкрепление из нескольких тысяч монгольских всадников и тысячи китайской пехоты с относительно новыми капсюльными винтовками.

Якуб-бек, объединивший к 1872 году силой оружия почти весь Синьцзян, со своей большой армией теоретически имел шансы отбить стратегический «плацдарм» Комула и Баркуля. Но тут он позволил обмануть себя, вступив в переговоры с Пекином.

Налаживая дипломатические связи с англичанами и турками, глава Еттишара-«Семиградья» не забывал и про Пекин. Якуб-бек надеялся, что, став единовластным хозяином Синьцзяна, он сможет заставить империю Цин признать себя в качестве номинального вассала. Эти надежды не были беспочвенны – в Пекине начала 70-х годов XIX века действительно шла напряжённая дискуссия о дальнейших действиях.

Немало влиятельных лиц в имперской верхушке выступали против дорогостоящей и сложной войны за Синьцзян. Например, Ли Хунчжан, ставший наместником столичной провинции Чжили, предлагал удовлетвориться формальным вассалитетом Якуб-бека, а все силы и средства направить на модернизацию армии и флота, обеспечив в первую очередь защиту приморских провинций страны. Финансы, которые потребуются на возвращение Синьцзяна, столичный наместник Ли предлагал потратить на закупку в Европе новейших паровых броненосцев.

Но в итоге победила иная точка зрения, опиравшаяся на старые «геополитические» стереотипы маньчжурской знати, восходившие ещё к временам кочевых империй. «Принц императорской крови», великий князь Чунь, сформулировал это в традиционном красочном стиле, заявив, что без возвращения Синьцзяна «Внутренний Китай станет как зубы, не прикрытые губами».

Возвращать далёкие просторы Восточного Туркестана империя Цин назначила Цзо Цзунтана. После разгрома тайпинов он в сентябре 1866 года получил титул наместника провинций Шаньси и Ганьсу, истребляя там восставших мусульман-китайцев. Поэтому войска Цзо располагались ближе всего к Синьцзяну и стратегическим «плацдармам» Комула и Баркуля.

В 1875 году Цзо Цзунтан официально получил титул «дубань Синьцзян цзюньу», который английские современники переводили как «императорский уполномоченный комиссар по военным делам в Синьцзяне». «Комиссар» Цзо написал в Пекин, что «без большого превосходства сил и без беспощадных убийств невозможно подавить восстание мусульман», после чего принялся готовить армию к походу в Синьцзян.

К тому времени части Цзо Цзунтана насчитывали 141 батальон-«ин», порядка 70 тысяч солдат, в том числе около 9 тысяч кавалерии. Направлявшиеся в Синьцзян солдаты «комиссара» Цзо получили высокое, по меркам Китая, жалование. Если рядовые гвардейских «восьмизнамённых» частей получали ежемесячно 4 ляна серебра, а рядовые провинциальных войск «зелёного знамени» по 1,5 ляна, то рядовой пехотинец у Цзо Цзунтана получал 4,2 ляна, а кавалерист и того больше – 7,2 ляна. То есть по курсу тех лет рядовой пехотинец у «комиссара» Цзо получал в месяц около 11 рублей ассигнациями, а кавалерист – около 19 рублей.

Перед началом похода Цзо Цзунтан сумел увеличить численность своих войск до 95 тысяч. По меркам Китая, войска «императорского комиссара по военным делам в Синьцзяне» были очень неплохо вооружены – согласно данным российских агентов около 60% имели европейские винтовки, а кавалеристы из «циньбин», личной гвардии Цзо Цзунтана, как и гвардейцы Якуб-бека, также были вооружены многозарядными карабинами Спенсера.

«Императорский уполномоченный комиссар по военным делам в Синьцзяне» Цзо Цзунтан. Портрет сделан русским фотографом Адольфом Боярским в 1875 году

Среди 570 пушек Цзо Цзунтана имелись не только гладкоствольные, но и несколько десятков стальных 4-дюймовых орудий, заряжавшихся с казны. Для оснащения направлявшихся в Синьцзян войск в городе Ланьчжоу на северо-западе Китая был даже построен большой арсенал. Деньги на его оборудование (почти 113 тонн серебра) пришлось занять у англичан под высокий процент.

Вообще, империя Цин в то время, после двух десятилетий гражданской войны с тайпинами и непрерывных мятежей, испытывала жесточайший дефицит финансовых средств. Поэтому значительная часть финансирования похода в Синьцзян шла при помощи займов у британского Гонконг-Шанхайского банка, который предоставил империи Цин на эти цели внушительную для тех лет сумму в 1 608 274 фунта стерлингов.

При этом, пока длилась подготовка к походу в Синьцзян – «Западному походу», или «Сичжен», как его официально именовали в документах империи Цин, – китайские дипломаты расчётливо вели неофициальные, но постоянные переговоры с представителями Якуб-бека, поддерживая в нём надежду, что Пекин вот-вот согласится на признание формального вассалитета и реальной независимости мятежного «Семиградья». Поэтому армия Якуб-бека начиная с 1873 года несколько лет фактически не вела боевых действий против маньчжуро-китайских войск, которые удерживали «стратегический плацдарм» оазиса Хами, надёжно закрепившись в цитаделях Комула и Баркуля.

К весне 1876 года империя Цин была готова начать поход за возвращения Синьцзяна. Более того, к этому времени негласно поддержать «Западный поход» цинских войск согласилась и Российская империя.

К весне 1876 года маньчжуро-китайские войска под командованием «имперского комиссара» Цзо Цзунтана были готовы к генеральному наступлению против мятежного Синьцзяна. Начав «Западный поход» в последние дни февраля, к апрелю передовые части империи Цин, преодолев 400 вёрст пустыни, вошли в стратегический «оазис Хами».