class="p1">Она осмотрела меня дважды, словно не узнала с первого взгляда, а затем кивнула.

Я прикрыла дверь и присела рядом с ней на кровати. Она подвинулась в самый край, чтобы между нами осталось пространство. На прикроватной тумбочке стояла ваза со свежей лавандой.

— Ты… не помнишь меня?

— Помню. Но ты другая, — ответила она охрипшим голосом.

Как же много всего произошло за такое короткое время…

— Я больше не смогу вернуться в Винбрук? — спросила она.

Аклис теперь привязана к магии теней, и если мы не придумаем другой способ питать ее без моего присутствия, ей придется быть неподалеку от того места, где буду жить я.

А где я буду жить?

— Как же моя учеба? — произнесла она бесстрастным тоном.

— Ты сможешь вернуться. Я не могу гарантировать, что останусь в Винбруке навсегда, но сделаю все, чтобы ты смогла продолжать учиться и жить, как обычно. Я очень виновата перед тобой.

Я постаралась вложить в свой взгляд как можно больше любви.

— А ты теперь нужна мне, чтобы жить, не так ли?

Я кивнула. Втайне я надеялась, что она захочет продолжать быть моей лучшей подругой, без привязки к магии. Потеря еще одного близкого человека окончательно разобьет мне сердце.

— А он тоже будет с нами? — Она кивнула на дверь.

Ратбоун. Аклис имела в виду Ратбоуна.

— Сложный вопрос, — усмехнулась я.

— Он… хороший. Пусть будет.

Он скоро станет главой Дома крови, если я все верно поняла. А я больше не хотела даже и ступать туда ногой. Значит, наши пути разойдутся.

Я нежно коснулась руки Аклис, и она вздрогнула.

— Это тебе поможет, — заверила я и накрыла ее мертвенно-бледную кисть своей.

Магия медленно перетекала к моей подруге, напоминая мне, как я истощена, но кожа Аклис стала чуть менее тусклой. Хотя, может, это все игра моего воображения.

— Со временем будет лучше.

— Хорошо, олененок.

Сердце больно кольнуло. Она прикрыла глаза, словно от усталости, а затем распласталась на кровати. Я оставила ее одну.

Ратбоун ждал за дверью ее комнаты.

— Она отогреется, вот увидишь. Магия творит чудеса, — хихикнул он и по-свойски обнял меня за плечи. — Все будет хорошо.

Я не смогла улыбнуться в ответ, потому что не верила в эти слова, но и его руку отталкивать не стала. Ничего уже не будет хорошо. Нормально, возможно, но «хорошо» погибло вместе с моей матерью.

Я попрощалась с ним и направилась к себе в комнату.

Отогреется ли Аклис ко мне, как когда-то потеплел Ратбоун? А, что, если его чувства продиктованы лишь нашей связью? Он ведь меня едва знает, но складывается такое ощущение, будто мы знакомы целую вечность.

Аклис осталась последним напоминанием о моей настоящей жизни до всего, что произошло, да и она сама стала другой.

Но хотела бы ли я вернуть все назад и никогда не знать о магии?

В груди что-то сжалось, и это не позволило ответить даже самой себе.

***

Облокотившись на дверь моей спальни, стояла Киара. Здесь, в Доме теней.

В тот момент я хотела ее видеть меньше всего на свете.

— Мора, мне так жаль…

— Проваливай, — процедила я.

Киара не сдвинулась с места.

— Мне очень жаль… Твоя мама…

— Да как ты смеешь вообще сюда заявляться и говорить о моей маме? — выпучила глаза я.

Зрение предательски помутнено от накативших слез.

— Прости меня! Я попыталась помочь чем могла, когда некромансеры подбирались к особняку, но он не пустил меня в темницу…

— Я не в настроении слушать твою ложь! Проваливай! Как ты вообще сюда пробралась?

— Я понимаю, почему вы с моим братом не хотите меня сейчас видеть… Но я должна объясниться. Должна доказать, что ужасно сожалею о том, что сделала.

Мое тело изнывало от усталости, и грусть отчаянно просилась наружу. Киара продолжала блокировать мою дверь. Я схватила ее за плечо и попыталась оттолкнуть от двери, но она обняла меня и повалила на пол.

Громко ахнув, я приземлилась на спину и начала брыкаться. Слезы брызнули из моих глаз, и рыдания смешались с тихими всхлипами Киары. Она лежала сверху, заключив меня в крепкие объятия.

— Мора…

— Отвали! — сказала я и столкнула ее.

Теперь, когда проход в комнату оказался свободен, я подпрыгнула и побежала вперед. Киара успела забежать в спальню вместе со мной. Дверь захлопнулась.

Я была готова применить Империальную звезду, только чтобы избежать ее компании. Мои руки чесались, я отчаянно захотела показать Киаре чего я теперь стоила. И все же смерти я ей не желала.

Возмездие? Да, но не смерть.

И все же Киара должна была заплатить за предательство.

— Мора, успокойся!

— Не говори мне что делать! Я не верю не единому слову из твоего рта. Твой папочка-король умер, и ты прибежала, поджав хвост! Ты виновата в гибели моей матери!

Кровь отлила от лица Киары.

— У него была и моя мать тоже! — закричала она, ее губы подрагивали. — Минос угрожал ей и обещал убить, если бы я не выполнила все, что он требовал!

Я молча уставилась на нее, пытаясь прочитать выражение на ее лице. Врал ли ее взгляд, или она говорила правду?

— Это правда, Мора… Я очень… очень тебе сочувствую. Он оставил мою мать в живых, но это не означает, что он не нанес ей раны. Глубокие раны.

Боль и слезы в ее глазах кое-кого мне напомнили.

Они напомнили мне саму себя.

Я скрестила руки на груди, чтобы хоть как-то себя поддержать. Злость рассеялась, точно пепел на ветру. Если Минос действительно держал ее мать в заточении и издевался над ней, как над моей…

Киара присела рядом.

— Ты не представляешь, как я счастлива, что его больше нет, — вздохнула она.

А я-то как счастлива. Должна была быть, по крайней мере.

Вот только от смерти Миноса мне не стало легче. Я крутила мамино кольцо на пальце, и меня терзал вопрос: а что случилось бы, если бы я применила Империальную звезду раньше? Что, если бы я убила его, как только мы вошли в темницу?

Мама осталась бы жива.

— Но это не значит, что опасность исчезла, — тихо добавила Киара.

— Не хочу сейчас об этом думать.

Ровно, как и об истинных чувствах Ратбоуна и нашей хрупкой дружбе с Аклис.

— Нам с мамой некуда податься… По понятным причинам, мы не можем остаться в Доме крови. Я собираюсь попросить у Гарцель разрешение нам пожить здесь.

— Разве ты не хочешь жить с братом?

Киара недоуменно взглянула на меня.

— Но ведь Ратбоун остается с некромансерами…

— Я была под