в Ратбоуна волну своей силы. Я даже не применяла ее сегодня, в то время как другие некромансеры сражались за свою жизнь. У Ратбоуна вообще не было магии, и он полностью зависел от меня. Именно так я оправдала свое решение, а затем поделилась с ним чем-то совершенно натуральным, но невероятно сокровенным.

И, конечно, я сделала это вовсе не потому, что мысль о том, что он умрет, вызывала у меня сердечную агонию. Вовсе нет!

— Мора, что ты сделала?

Он смотрел на меня, распахнув рот, и я выдернула нож из его живота. Он завопил, и этот звук оглушил меня, затронув каждую нить души, словно эта боль была моя собственная. Мои руки моментально задрожали, дыхание замедлилось, но рана Ратбоуна затягивалась. Он громко шипел, но я видела, как боль постепенно отходила, и его лицу вернулся цвет.

Лежащая на земле рядом девушка с ножом в горле издала последний кряхтящий вздох.

— Ох, Ратбоун, что же я натворила!

Он подскочил и приобнял меня за плечи. Вокруг нас лежал не только ее труп, но еще и множество других заколдованных жертв. Мертвых людей.

— Я убила человека, — прошептала я, не веря своим устам.

Ратбоун развернул меня к себе.

— Ты должна следовать нашему плану. — Он взглянул мне в глаза.

— Я не могу оставить тебя здесь.

— Не переживай за меня, пожалуйста. Я уверен, что он притащит мой зад в особняк рано или поздно. — Уголки его губ приподнялись, но момент был каким угодно, только не веселым.

Губы Ратбоуна коснулись моего лба.

Движение справа от нас привлекло мое внимание. Александр обливался потом, и вместе с Гарцель они дрались с Мальхудом по очереди, но тот и не спешил уставать. Совершенно точно он был зачарован, потому что ни единая капелька пота не упала с его лба.

— Хватит! — громко крикнула я. — Прекратите!

Я сумела привлечь внимание остальных приспешников Миноса, что боролись с некромансерами, а также клубок из локтей, колен и кулаков, который представлял собою Александра, Гарцель и Мальхуда.

— Я готова сдаться, если вы остановите кровопролитие.

Из груди Гарцель вырвалось притворное «нет».

Когда все начало стихать, в воздухе появился терпкий запах крови и разгоряченной плоти.

Мальхуд часто дышал и слегка склонил голову набок, рассматривая меня. Взгляд мага переместился между мной, Ратбоуном и остановился на девушке, которую я убила. На мгновение в глазах у него мелькнуло болезненное выражение, словно его душу пригвоздило к телу ледяным железом. Он направлялся ко мне. Я нервно сглотнула, ожидая, что он отомстит за смерть той, кого очевидно знал.

Но тут послышался голос:

— Тебе никогда не выиграть, Мора из Винбрука. Но ты все еще можешь спасти свою мать.

Этот голос запустил по моему телу волну ненависти. Карта в заднем кармане накалилась и снова настойчиво потребовала внимания, словно предвещала, что я собиралась сделать. Я бросила последний взгляд на Ратбоуна. Он держался прямо, несмотря на не зажившую до конца рану в боку.

Затем передо мной открылся портал. Лицо Миноса сверкнуло на другом конце, и он утащил меня во тьму.

***

Внутри было темно, пока он не распахнул дверь. Кто-то толкнул меня сзади, и свет на мгновение ослепил, но я сумела поймать баланс и не упасть лицом в пол. Я радовалась у себя в голове маленькой победе, но потом его приторная улыбка снова показалась в поле зрения, и радость тут же забылась. Мой язык отяжелел ругательствами, и ноги машинально попятились назад. Но деваться было некуда: спина уперлась в чью-то грудь позади.

В помещении пахло железом, потом и воском.

По периметру зажглись свечи. Зрение не сразу адаптировалось к освещению, но как только картинка сфокусировалась… Я поняла, что это место показалось мне знакомым. Темница.

Темница из видения, которое показали голоса в Преисподней.

Крик застрял у меня в горле.

— Проснись и пой, Тамала! — произнес Минос так, словно кто-то наступил ботинком на разбитое стекло.

Я надеялась, что его голос стал хриплым после изможденной ночи и вовсе не от предвкушения большой победы. Потому что, небеса мне слуга, он от меня ничего не получит. Артефакт в его присутствии будто зашевелился внутри карты. Я шлепнула себя по ягодице, и это вызвало у здоровяка-охранника озадаченный вид. Мысленно я попросила карту вести себя тихо.

Во что превратилась моя жизнь…

— Твоя дочь пришла тебя навестить, — приторно сладко пропел король Дома крови и забарабанил по двери кулаком.

Когда она не ответила, он отворил дверь и толкнул ее внутрь ногой. Первыми зашли его гвардейцы, и я порадовалась, что он боялся мою маму. Он должен был бояться нас обеих.

Мама вышла из тени своей темницы, таща за собой тяжелые цепи. Ее руки и стопы почернели от грязи, а запекшуюся кровь на коленях и щеке никто даже не удосужился обработать.

Мы радостно закричали одновременно.

— Мама!

— Мора, доченька!

Меня тут же перехватили два гвардейца, не дав мне даже и приблизиться к матери. Я зашипела на одного из них и попыталась укусить, но Минос поднял руку и процедил:

— Довольно!

Я мгновенно присмирела, но внутри у меня бурлило кроваво-красное пламя. Мама тоже не смогла приблизиться ко мне: цепи задержали ее ноги в пару метрах от меня. Дистанция была невыносима, но все же это лучше, чем не видеть ее совсем.

Она жива. Это все, что имело значение.

— Отпусти ее, — сказала я Миносу, на что он лишь рассмеялся.

— Команды здесь буду раздавать я, а не ты. — Он пренебрежительно ткнул мне в лоб указательным пальцем, но я даже не шелохнулась. — Где Империальная звезда?

— Там, где ты ее никогда не найдешь, если не освободишь мою маму и Аклис!

Король крови терял терпение — это можно было заметить по вздувшейся на его виске вене. У Ратбоуна была аналогичная на лбу, но на этом сходства с отцом заканчивались.

Каждый раз, когда я видела лицо короля, перед глазами появлялись воспоминания Ратбоуна. То, как он мучил собственного сына. Затем снова проигрывалась сцена в этой темнице, где его приспешник обещал поиздеваться над Тамалой. Я отвела глаза, сдерживая слезы.

Ратбоун сказал мне, что для каждого заклятия ему требуется частица моей крови, а это значит, что однажды его запасы иссякнут, и он больше не сможет управлять мною. Моя задача — тянуть время, пока это не произойдет.

Я снова сделала выпад в сторону короля, и задела рукав его пиджака носом выпачканного в жидкой грязи ботинка. Ноздри Миноса яростно расширились, и он применил на мне магию.

Вдруг я начала