смотреть на него влюбленно, а между ног распространился дикий жар. Он перешел на грудь, а затем основался на щеках, потому что я осознала, что король со мной делал.

— Что такое? Уже одумалась? Уже не брыкаешься? — съехидничал он.

— Пошел ты!

Я потянула ощущение нормальности на себя, а затем плюнула на короля. Жаль, промахнулась и попала на пол. Но ниточки Миноса продолжили натягиваться, судя по сжатым по бокам кулакам. Однажды его терпение разорвется на клочки.

Король бросил на меня мстительный взгляд и развернулся к маме. Все это время она тихо молчала, и я ужаснулась, представив каким способом они добились ее смирения.

Ее глаза словно говорили мне: «Перестань, не провоцируй его».

— А у твоей дочери такой же прыткий нрав… Но ничего, мы и ее от него избавим.

Мама вздрогнула, и это запустило волну боли по всему телу.

Минос подошел к маме, подцепил ногой и дернул к себе валяющуюся на полу цепь, отчего ее правое колено слегка подогнулось, и она ахнула от неожиданности. Напряжение прострелило мои мышцы. Я наблюдала за каждым движением кистей, ног и даже губ короля, чтобы попытаться предугадать его следующее действие.

На лице у мамы по-прежнему застыло выражение, умоляющее меня не делать глупостей. Умоляющее меня сдаться.

Но она не знала, через что мне пришлось пройти за последние недели. Она не знала, что я стала сильнее.

Я взглянула на свои ладони, мои собственные покрасневшие царапины и кровь Ратбоуна напоминали о том, что магией я едва умела управлять. Я прикрыла веки и попыталась призвать знакомое ощущение волшебства к подушечкам пальцев, но ничего не произошло. Я огорченно выдохнула.

— Тамала стала хорошим компаньоном… моему верному слуге. — Он дернул ее к себе. — Не так ли, дорогая?

Мамины губы вздернулись от отвращения. Она шумно втянула воздух, когда он коснулся пореза на ее щеке.

Я сделала шаг вперед, и тут же пожалела. Я знала, чего он добивался, но это все равно сработало. Ужас внутри меня окончательно сменился гневом. Сколько времени они глумились над ней, сколько боли принесли нам обеим.

И это была моя вина.

Я недостаточно сильно старалась.

Я доверилась Миносу вместо того, чтобы попытаться связаться с Домом теней и подтвердить слова Ратбоуна.

Это я поверила в Синклит и по собственной воле отправилась в Меридиан за артефактом.

Невозможно избавиться от мысли, что поступи я по-другому, вытащила бы маму гораздо раньше. Аклис не пришлось бы умереть для того, чтобы доказать жестокость Миноса.

Но тогда я не вернула бы жизнь Ратбоуну, к нему не вернулись бы воспоминания, а он бы так и остался во власти своего отца.

Нет, во всем этом виновата вовсе не я.

Во всем виноват Минос.

— Тамала уже пожалела о своих словах и пренебрежении к Дому крови, — сказал король, поглаживая маму по лицу. — Она уже стала послушной куклой… И ее дочь следующая.

Мама зашипела и попыталась вырваться, но ее щека осталась в твердой хватке короля.

Тогда Минос притянул ее к себе, по-хозяйски положив обе ладони на грудь.

Я закричала от ярости и побежала к нему. Трое гвардейцев перехватили меня. И, хотя я сумела задеть ногой как минимум двоих из них, их это лишь разозлило. Руки схватили меня с невероятной силой, и на коже непременно уже багровели плотные синяки.

— Убери от нее руки, тварь! — зарычала я, все еще дергаясь в хватке гвардейцев.

— Отдай артефакт, и она вернется к тебе в… относительной целостности.

Я оскалилась и показала ему средний палец.

Минос резко оттолкнул маму, отчего она не удержалась на ногах и упала на пол. Быстрой походкой он приблизился.

— Отдай. Мне. Артефакт. — Из его ноздрей чуть ли не пар шел.

Я не шевельнулась. Он выстрелил взгляд в одного из своих гвардейцев, и достал пустой флакон с парой жалких капель крови на дне. Минос выпрямился, когда понял, что больше не сможет применять ко мне свою магию.

Уголки моих губ невольно подпрыгнули вверх.

— Мора, а я тебя недооценивал…

В его зрачках пробежала молния.

— Спасибо, я это часто слышу, — блефовала я.

Адреналин подскочил в крови. Я впервые начала верить, что наш план сработает. Еще немного, и некромансеры наверняка прорвутся через стену живой силы Миноса и уничтожат главных советников Миноса.

Без них он не так могущественен, как ему хочется казаться.

В Доме теней Ратбоун открыл нам секрет — магия Миноса угасает, и именно поэтому он так отчаянно ищет Империальную звезду. Чтобы жить и править своим магическим домом вечно.

Иначе ему недолго осталось.

Демонстрация его силы — не более чем фокус. Рядом с ним всегда обитает свита наиболее могущественных гемансеров, чью силу он вытягивает с помощью другого волшебного артефакта.

Искусный вор и гнусный лжец, но вовсе не великий маг с чистой кровью, каким он себя представляет.

Без своих шести голов Минос останется заурядным гемансером, умирающим с каждой минутой. А я бы с радостью позволила ему умереть медленно и мучительно.

— Мне кажется, тебе нужен дополнительный стимул. — Он постучал себя пальцем по подбородку. — Да, точно нужен.

Гвардейцы расступились, и распахнулась дверь в темницу.

— Мой сын — подлый предатель, но стоит отдать ему должное… Он пытался защищаться.

Они ввели еле живого Ратбоуна. Его левый висок покрылся кровью и прилипшими волосами, а лодыжка была неестественно вывернута.

— …И я решил, что тебе не помешает дополнительная… мотивация. По-другому, я заметил, ты не понимаешь.

Животный звук вырвался из моей глотки, а мир окрасился в красный. Я набросилась на Миноса, царапая ему лицо и шею. Я успела пнуть его в колено, прежде чем гвардейцы оторвали меня и швырнули на каменный пол. Я больно ударилась копчиком, и на мгновение мое сознание помутнело.

Когда я пришла в себя, Минос сидел на мне сверху, схватив меня за футболку, а Ратбоун что-то кричал. Все вокруг начали двигаться непривычно медленно. Каким-то чудом у меня появилось время подумать о следующем шаге.

Боковым зрением я увидела окровавленного Ратбоуна, стоящего на коленях с искривленным от ужаса лицом. А надо мной склонился разъяренный Минос, у которого изо рта капала слюна.

— Ты такое же ничтожество, как и он, — произнес он и отпустил мою футболку.

Он приблизился к Ратбоуну и присел на корточки. Обеими ладонями он обнял сына за лицо.

— Ты — моя главная ошибка. Если бы я мог вернуться назад во времени, я убил бы твою мать, как только она забеременела, — сказал он ему леденящим душу тоном.

Ратбоун смотрел на него с болью