в течение тридцати лет был Аббатом к моменту своего неуместного вступления в церковную историю. Он был другом и соратником Святого Кирилла Александрийского и незадолго до того принимал участие в деле против Ивы, Епископа Эдессы, чье имя упоминалось выше в связи с несторианами. В течение некоторого времени он занимался преподаванием доктрины о Воплощении, которое он действительно считал не чем иным, как учением Святого Кирилла в своей полемике с Несторием, но которое другие осуждали как ересь в противоположной крайности и как подтверждение Аполлинарианства. Этот вопрос был поставлен на Константинопольском Соборе под председательством Патриарха Флавиана в 448 году; и собравшиеся Епископы осудили Евтихия за то, что он придерживался учения об Одной, а не о Двух Природах во Христе.

2

Едва ли необходимо для нашей настоящей цели выяснять точно, что он имел в виду, ибо по этому поводу было много споров, отчасти из-за путаницы, возникшей между ним и его преемниками, отчасти из-за нерешительности или двусмысленности, которые обычно сопутствуют вероисповеданиям еретиков. Если здесь следует сказать о самой доктрине Евтихия, с которой дискуссия и началась, то позволим всему сказанному быть заключенным в два положения: во-первых, в утверждении, что «перед Воплощением были две природы, после него — объединенная одна», или что наш Господь был от двух природ, но не в двух; во-вторых, что Его плоть не была одной субстанции с нашей, то есть, она была не из субстанции Благословенной Девы. Из этих двух пунктов, он, казалось готов отказаться от второго, но твердо придерживался первого. Но вернемся к Константинопольскому Собору.

В своем исследовании Евтихий допускал, что Святая Дева была единосущна с нами, и что «наш Бог был воплощен от нее»; но он не мог допустить, что Он был поэтому, как человек, единосущен с нами, его идея, очевидно, состояла в том, что союз с Божеством изменил то, что иначе было бы человеческой природой. Однако когда на него оказали давление, он сказал, что, хотя вплоть до этого дня он не позволял себе обсуждать природу Христа или утверждать, что «тело Бога есть тело человека, хотя оно и было человеческим», все же он допустит, если ему будет приказано, единосущие нашего Господа с нами. На это Флавиан заметил, что «Собор не вводит никаких новшеств, но декларирует веру Отцов». Однако Евтихий твердо придерживался своего второго положения, что Господь наш имел только одну природу после Воплощения: когда ему было предложено Вселенское учение, он ответил, «Давайте читать Святого Афанасия; вы не найдете ничего подобного у него».

Затем последовал для Евтихия приговор, который подписали двадцать два Епископа и двадцать три Аббата [60]; среди первых подписавших были Флавиан Константинопольский, митрополит Василий Селевкийский в Исаврии, митрополиты Амасии в Понте и Марцианополиса в Мезии, и Епископ острова Кос, посланник Римского Папы в Константинополе.

3

Евтихий обратился к Римскому Папе, Святому Льву, который, сначала выслушав, принял участие в его деле. Он написал Флавиану, что, «судя по высказываниям Евтихия, тот не увидел справедливости в том, что он был отделен от общения с Церковью». «Пошлите поэтому, — он продолжал, — какого-либо подходящего человека, чтобы он представил нам полный отчет о том, что произошло, и позволил нам понять, в чем заключается новое заблуждение». Святой Флавиан, который вел себя с большой сдержанностью во время всего слушания дела, не имел больших трудностей в урегулировании спора перед Римским Папой в истинном свете.

Евтихия поддерживал Имперский Двор и Диоскор, Патриарх Александрии; поэтому в Константинополе никак не удавалось урегулировать этот спор. Следующим летом был созван Собор в Эфесе, где двадцать лет назад состоялся Третий Вселенский Собор против Нестория. На него прибыли шестьдесят митрополитов, по десять от каждой из больших частей Востока; всего Епископов собралось сто тридцать пять [61]. Диоскор был назначен Председателем, и было объявлено, что темой собрания является урегулирование вопроса о вере, который возник между Флавианом и Евтихием. Святой Лев, совершенно не удовлетворенный этой мерой, тем не менее, послал своих легатов, но с намерением, как их комиссия заявила, и письмом, которое он адресовал Собору, «осудить ересь и принять Евтихия в общение, если он откажется от нее». Его легаты занимали первое место после Диоскора перед другими Патриархами. Папа также написал в это время свой знаменитый трактат «О воплощении Господа против Нестория» в письме, адресованном Флавиану.

События, которые последовали, носили столь бурный характер, что Собор потерпел неудачу и впоследствии получил название Latrocinium или «Разбойничий собор». Евтихий был с честью оправдан, и его доктрина была признана; но собравшиеся Отцы проявили нерасторопность и не сместили Святого Флавиана. Диоскора сопровождало множество монахов, яростных ревнителей монофизитской доктрины из Сирии и Египта, готовых к действию силой. Они ворвались в Церковь с криком; Флавиан был брошен на пол и затоптан; он получил телесные повреждения, от которых умер на третий день. Легаты Римского Папы избежали подписания, как могли, а Епископов заставили подписать чистый лист, который впоследствии заполнился осуждением Флавиана. Этот грубый произвол, однако, сопутствовал принятию вероисповедания Евтихия, и это, по-видимому, было добровольным актом собравшихся Отцов. Дело закончилось тем, что Диоскор отлучил от Церкви Папу, а Император выпустил эдикт, где одобрил решения Собора.

4

Прежде, чем продолжить повествование, позвольте ненадолго нам сделать паузу, чтобы рассмотреть подробнее то, что нами уже описано. Зрелый безупречный человек, друг одного Святого и великий защитник веры от ереси своего времени, находится в убеждении и поддерживает доктрину, которую он объявляет истинным учением, тем, которое этот Святой преподавал в оппозиции к ереси. Чтобы доказать это, он и его сподвижники ссылаются непосредственно на слова Святого Кирилла; Евстафий из Берит цитирует его в Эфесе следующим образом: «Мы не должны представлять себе две природы, но одну природу воплощенного Слова» [62]. Более того, им кажется, что Святой Кирилл был призван к ответу именно за эту фразу, и он апеллировал более одного раза к цитате, которая сохранилась, как он цитирует ее, в работе Святого Афанасия [63]. Подлинна ли оспариваемая цитата — очень сомнительно, но это не столь важно, ибо фразы, которые содержат эти идеи, также приписываются Святым Кириллом и другим Отцам, и обычно они были допускаемы и Вселенскими христианами, как и Святым Флавианом, низложившим Евтихия, и были косвенно приняты самим Халкидонским Собором.

5

Но Евтихий не просто настаивал на какой-то фразе, он апеллировал к Отцам ради своей доктрины в целом. «Я читал благословенного Кирилла и Святых Отцов, и Святого Афанасия, — он говорит в Константинополе, — они говорили о „двух природах до их объединения“,