должен был следить за порядком, да что-то никто и не собирался тут его нарушать. Что делать парню, душе которого отчаянно хотелось праздника? Только и устраивать его самому!

Миха был малость туповат и последствия своих действий осознавал с трудом. Например, о том, что нельзя приглашать посторонних на охраняемый объект, он, конечно, знал. Но ведь можно повернуть камеры так, чтобы не было видно ни будки, ни людей, находящихся рядом с ней. Парень подумал об этом, позвонил своему троюродному брату, предложил тому приехать да потусить с ним вместе во время дежурства.

В частном охранном агентстве было тихо, и приятно пахло морской свежестью. Секретарша, она же кадровик по имени Юлия по просьбе Гурова охотно открыла папку с личным делом в электронном архиве.

– Вот, смотрите. Медицинскую комиссию и психологическую экспертизу Ломакин проходил в центре, с которым мы уже двадцать лет сотрудничаем и очень ему доверяем. Никаких нареканий по физическому здоровью не выявлено. Наивысшая отметка по шкале – десять баллов. Сейчас это большая редкость.

– А с психологической точки зрения что? Разрешите взглянуть?

– Конечно, смотрите. Я вам все распечатаю. Точно не умный, но и не имбецил. Конечно, этот парень был не семи пядей во лбу, но не производил впечатления выскочки. Вообще моральная устойчивость – очень важный для нас критерий при приеме на работу. Я психолог по образованию, работаю с персоналом уже двенадцать лет. Могу сказать, что Михаил произвел на меня исключительно благоприятное впечатление. Простой, тихий, самый неподдельный сельский парень. Конечно, я могу ошибаться, но мне кажется, что в его биографии не могло быть темных пятен. У него и родственники-то все в глухой деревне. Насколько я знаю, тут, в Москве, у Ломакина был только один брат, двоюродный или даже троюродный.

Перед визитом в агентство, где работал этот охранник, Гуров успел изучить предварительные данные посмертной медэкспертизы. Свинцовая пуля, попавшая парню в висок, могла быть выпущена из обычной воздушки. Однако сила удара была настолько приличной, что заставляла подумать о незаконной модификации этого оружия.

На выходе из охранного агентства Гурову пришло письмо. Это были результаты экспертизы.

«Уровень ртути в почве – 4 мг/кг. Превышение нормы почти в два раза.

Концентрация паров ртути в приземном слое атмосферном воздухе – 12 мг/м³, что соответствует норме.

Уровень растворенной формы ртути в реке – 0,03 мкг/л, соответствует норме».

Прочитав сообщение, Лев Иванович с досадой покачал головой. Вот тебе и экологически привлекательная местность! Солнце, воздух и вода, вдобавок превышение ртути. Как вам такое?

А самое главное – что ему теперь делать с этой информацией? Получается, что не зря люди обвиняли Белякова в совершении экологического преступления. Насколько же опасен этот показатель? Мог ли он стать причиной отравлений трех, нет, четырех местных жителей, если считать пострадавшей еще и дочь Ануфриева?

Есть в работе полицейских такой момент, который может серьезно подпортить если не жизнь, то уж точно настроение. Данные всяческих экспертиз им приходится распознавать самостоятельно, полагаясь на свою интуицию, опыт, профессиональные знания. А ведь всего этого в данной области может и не быть. Тогда приходится находить консультантов, которые помогут тебе верно интерпретировать важные данные. Понятно, что никто их не предоставит в рамках рабочего процесса. А где искать? Это ведь только кажется, что, имея полномочия силовика, можно ногой открыть любые двери и легко получить нужную информацию.

Что должен сделать полковник Гуров? Отправиться в институт, на кафедру химии? Пожалуй, так и надо поступить.

Лев Иванович подхватил ключ от своего «Пежо» и поспешил добывать информацию в Российский химико-технологический университет имени Д.И. Менделеева.

– Да, эксперты правы. Предельно допустимый уровень концентрации ртути в почве превышен почти в два раза. Такой грунт непременно должен подлежать рекультивации. Но проблема в том, что в нормативных и методических документах отсутствуют четкие и понятные данные о том, каким должен быть регламент мероприятий, проводимых по очистке территории. Из всех возможных методов в российской практике чаще всего применяется механический способ рекультивации почвы и грунта. Иными словами, загрязненный материал должен быть изъят и вывезен на свалку, удаленную от населенного пункта на безопасное расстояние. Разумеется, для этого необходимо найти источник загрязнения и ликвидировать его. В противном случае методы очистки не будут эффективными. Однако это вряд ли могло стать причиной серьезных проблем со здоровьем у местных жителей, уж тем более привести к смерти. В воздухе и в воде показатели не превышают предельной допустимой концентрации. Это позволяет нам предположить, что опасность получить сильное отравление у местных жителей отсутствует. Конечно, со временем загрязнение может коснуться и водоема. Поэтому повторюсь, еще раз скажу о том, что его источник необходимо определить, – проговорил профессор и замолчал.

У Гурова возникло ощущение, что ему снова семнадцать. Он вынужден готовиться к экзамену вместо свидания с симпатичной Маринкой Ивашкиной из параллельного класса. Для него было неожиданностью узнать, что Андрей Ильич Тихонов, профессор из Козловки, работает здесь. Но такая случайность оказалась как нельзя кстати. Постороннему человеку пришлось бы долго объяснять суть вопроса, а профессор с хода все понял.

– Я полагал, вы уже на пенсии, а вижу, что продолжаете упорно работать?

– Вовсе нет, – сказал Андрей Ильич. – Числюсь, так сказать, свадебным генералом. Работаю только с аспирантами, иногда выступаю консультантом на научных конференциях или оппонентом на защитах диссертаций. К большему меня уже не подпускают, – скромно заключил профессор.

– Я вижу, что это сообщение о результатах экологической экспертизы вас лично не очень-то и пугает. Или это не так?

– Уважаемый Лев Иванович, я всю жизнь посвятил великой науке химии. За это время мне довелось много чего повидать. В восемьдесят шестом в составе группы исследователей ездил в Чернобыль. Как видите, жив до сих пор. Наверное, сколько на роду написано, столько я тут и оттарабаню, – произнес Андрей Ильич, усмехнулся, но сразу же посерьезнел. – Конечно, ответственность за судьбу человечества я разделяю. В данном случае мне понятно, что владельцу адского дома грозит уголовное дело. Нас подобный расклад, не скрою, устраивает.

– Вас? Кого именно?

– Жителей поселка, конечно.

– Прошу вас, объясните поподробнее.

– Лев Иванович, здесь нечего особо объяснять. Строительство туристического комплекса завершило бы жизнь поселка в том смысле, в каком ее все здесь хотели бы видеть. Мы пожилые люди, которые выбрали мирное существование в прекрасных условиях и непосредственной близости от цивилизации. Но если здесь вырастет элитная турбаза для богатых особ, то нашему счастью придет конец. Многие захотят отсюда уехать. Я знаю, что Ануфриев уже выставил свой дом на продажу.

– Да? Для меня