нас есть, – наш район! Они называют его бельмом на глазу, зловонным дыханием их прекрасного города. Они сносят все больше зданий, и никого не волнует, куда денутся живущие там люди! В Шпайхерштадте тысячи людей лишились домов, не получив никакой компенсации, их просто выселили. Богатеям плевать, где они будут жить, лишь бы хватало рабочих рук, которые могут их обогатить! Что нам толку от железной дороги, на которую город тратит кучу денег, если никто из нас не может позволить себе билет?! Я спрашиваю вас: вы все еще хотите каждое утро ездить на работу на велосипеде, потому что не можете позволить себе жилье даже здесь, в грязи и тесноте, среди крыс и дерьма? Портовые рабочие должны жить рядом с портом! Знать и помещики выбирают членов парламента, а что мы? Мы, которые поддерживают жизнь в порту? У нас нет никакого права голосовать!

Окружающие с энтузиазмом кивали и поднимали кружки в знак одобрения. Посреди выступления Йо вдруг увидел в дальнем конце помещения два знакомых лица, которым здесь было совершенно не место. Он запнулся, моргнул, вытер пот со лба. «Что они здесь делают?» – ошеломленно подумал Йо, но продолжил говорить, слишком увлеченный выступлением и подбадриваемый слушателями, и в скором времени уже позабыл о тех двоих.

– Должна ли город поразить чума, чтобы власти поняли, что так продолжаться не может? Сорок лет назад, несмотря на предупреждение следственной комиссии, власти вложились в расширение гавани, и на такие вещи, как системы фильтрации, денег не осталось. В Альтоне система фильтрация стоит уже тридцать лет. А здесь? Здесь ничего не происходит, только становится все многолюднее, грязнее и дороже.

За словами Йо последовал дружный рев, мужчины поднимали свои кружки к потолку и громко хлопали.

– Еда становится все недоступнее, а перевозка грузов – все прибыльнее. По крайней мере, для судовладельцев. А что насчет нас? Наше жалование остается прежним, а частенько даже снижается. Однако мы не должны жаловаться, не должны объединяться, не должны выходить на улицы из-за этих проклятых законов против социалистов! Власти хотят, чтобы мы оставались слабыми и голодными и у нас не было сил протестовать. Я спрашиваю вас: неужели это правильно? Богатые становятся богаче, бедные – беднее!

Внезапно снаружи послышался звук бьющегося стекла, за которым последовали возбужденные крики. Люди бросились к выходу.

– Начался бунт! – взволнованно крикнул Фите. – Я знал, что сегодня что-то случится!

Йо взволнованно схватил его за воротник и потянул к двери. На ходу натянул свитер и уже собирался присоединиться к толпе, как вдруг кое-что вспомнил. Он обернулся и посмотрел вглубь помещения. Потом в недоумении покачал головой и размашистым шагом пересек пивную.

– Какого черта вы здесь делаете?

Изабель с Мартой сидели перед двумя стаканами шнапса и курили с таким видом, словно каждый вечер проводят в подобных местах.

– Привет, Йо. Впечатляющее выступление, – улыбнулась Изабель. – Мы хотели с тобой поговорить. Найдется минутка?

Десять минут спустя Йо сидел, упершись локтями в колени, и курил, нетерпеливо постукивая ногой. Ему не терпелось выйти на улицу и посмотреть на то, что происходит. Изабель с Мартой не могли выбрать худшего времени для визита. Кроме того, Йо был слишком пьян, чтобы иметь с ними дело. Он почти забыл, до чего эти активистки остры на язык. Одна сигарета еще висела в уголке рта, но он уже сворачивал себе другую. Правда, пальцы почти не слушались. Все внутри кипело от возбуждения.

– Ты сделал себе имя. Люди прислушиваются к твоим словам. С нами все иначе. Над нами смеются. Даже женщины над нами смеются, понимаешь? – Изабель наклонилась и схватила Йо за руку. Тот, нахмурившись, посмотрел на нее. Что эти двое хотят от него?

– Женщины уверены, что не имеют никаких прав и не могут ничего изменить. Для них это Богом писанный закон. – Изабель говорила уже десять минут. – А мужчин наши слова интересуют и того еще меньше. Никто не читает наши листовки, наши петиции игнорируют. Нам нужен твой голос! Ты должен заставить людей понять, что права женщин не менее важны. Возможно, они даже важнее, потому что без женщин все порушится. Такое ощущение, словно никто не понимает, что именно на женских плечах строится социальная система. Если общество продолжит взваливать на нас еще бол2 ьший груз, то станет только хуже.

Снаружи доносились возбужденные возгласы. Пэтти с мужем заколачивали окна. Полненькая хозяйка с мрачным видом размахивала молотком, взяв в рот гвозди.

Йо с сомнением покачал головой.

– Вы хотите, чтобы я выступал за права женщин? – недоверчиво уточнил он.

– Совершенно верно! Не только, конечно. Но мы хотим, чтобы ты помог нам стать услышанными. Может, сможешь выбить нам выступление на партсобрании? Или включить наши основные требования в свои листовки!

– Эмма знает, что вы здесь? – спросил Йо, пытаясь выиграть время для размышлений.

– Конечно, – ответила Марта, бросив на него оценивающий взгляд из-под челки. – Нам не нужно ее разрешение, если ты об этом!

Йо допил свое пойло. Боль вернулась, и он прижал руку к животу.

– Я не об этом. Но точно знаю, что она бы не одобрила ваш приход сюда.

– Мы ничего не боимся! – с вызовом ответила Изабель, и по ее взгляду Йо понял, что это правда.

– А зря, – рявкнул он. – Так, а теперь убирайся отсюда. Заведение закрывается. Нельзя, чтобы мы были здесь, когда ситуация обострится.

– Но… – запротестовала Изабель, однако Йо уже встал.

– Поговорим в другой раз, – сказал он и за руку поднял Марту со стула. – Сейчас далеко не самое подходящее время!

На улице творился настоящий ад. Казалось, весь район всколыхнулся – люди толкались и пихались, стекло летело во все стороны. Йо увидел разбитую витрину, а чуть подальше – сгоревший конный трамвай. Было темно – видимо, кто-то разбил камнями уличные фонари. «Черт», – подумал Йо. Он бы с удовольствием присоединился к бастующим, но не мог оставить Изабель с Мартой одних: повсюду были пьяные, и он уже видел жадные взгляды, прикованные к прекрасной Изабель.

– Видите? – кричал он. – Женщинам здесь не место! Вам не следовало приходить, уж тем более сегодня! Прикройтесь шалями.

Оба держались рядом, но выглядели неустрашимыми. Марта с любопытством смотрела по сторонам, а у Изабель на лице появилось почти радостное выражение.

– Как здорово, что люди просыпаются и наконец-то понимают, что за свои права нужно бороться! – воскликнула она.

Йо нахмурился. Смелость смелостью, но, похоже, эти девушки совсем не не понимают, что сейчас происходит.

– Да, но все может быстро измениться. Большинство – случайные прохожие, которые даже не понимают, о чем