– Ну что, начнём отсюда, да?

Развернула изогнутый коготь плоской стороной к ключице и поддела кожу, потянула, отделяя от кости. Волкооборотень заорал. Боль хлестала и его, и меня, но во мне её гасила ярость, бешенство и наслаждение Жаждущего крови.

На самом деле я ни разу не охотилась, не разбиралась в свежевании туш, но это не имело значения: важно было сломить волю волкооборотня, довести до такого состояния, чтобы ментальные блоки если не сорвались, то хотя бы проявили себя.

Яркие ручейки крови потекли по напряжённой грудной мышце, обогнули сосок, сползли на рёбра. Коготь я довела до грудины.

– Ну что ж, начало положено, – ковырнула в ране. – А теперь рассказывай, как ты оказался здесь.

Было у меня подозрение, что заказчик знал эту шайку ещё до Столицы.

Волкооборотня трясло, но образы из него лезли яркие и понятные, и если менталисты хоть чего-то стоят, закончим мы быстро, и этой твари даже говорить не придётся.

* * *

Руки дрожали, я не могла удержать в руках перо, а надо было ещё написать общий отчёт по результатам допроса. Свет магической сферы обжигал глаза, раздражающе отсвечивал на магическом водопаде.

Мне было невыносимо жарко, и прикосновения нижнего белья и мундира ужасно раздражали.

Бесило ощущение, что за дверью притаился Неспящий.

И результаты допроса.

И то, что я никак не могла совладать с собственными руками.

Я посмотрела на сложенное на краю стола письмо от Дариона. Собственно, письма как такового не было, просто в бумагу завёрнут пакетик с порошком. Да, принимать его было пора, Дарион обо мне позаботился, но сейчас я не хотела терять связь с реальностью, с этим выходящим из подчинения телом.

Мне нужно было управлять собой, чтобы ощутить, наконец, подобие покоя, хоть какую-то стабильность в этом океане безумия.

Отложив перо, я соединила ладони. Сжала крепко. Напряжение мышц помогло сдержать дрожь. Я вдохнула, выдохнула и посмотрела на документы. Отчёты Эрмаха и Малисара, протокол Дьянки были заполнены на отлично, только буквы немного плясали. В общем-то, мне оставалось лишь финальное заключение написать, оформить распоряжение на перевод дела в судебное ведомство… и как-то смириться с тем, что заказчика мы не достанем.

Банда эта сколочена из отщепенцев и фактически беспредельщиков, которым просто посчастливилось выжить. Все они родом с территорий Фламиров, там воровали и убивали, там попадались, маги прошли все допустимые по количеству проверки степени вины, на рудниках Фламиров эти преступники отрабатывали повинности, с их рудников сбегали, чтобы продолжить преступную деятельность.

Постепенно они собрались вокруг волкооборотня, – Эльво Хорфа, но в моём сознании он оставался безымянной желтоглазой тварью, – им нравилась его дерзость, то, что он не трясся перед преступными авторитетами, защищал подельников, помогал избежать наказания, устраивал набеги на чужие территории и умудрялся обставлять всё так, что их на этом не ловили.

Идеальный Вожак для оторв, и эта кличка закрепилась за ним, его славили в кабаках, от него ждали новых задорных идей по обогащению и утиранию носов всяким трусливым умникам.

И такую идею Вожак вскоре выдвинул: предложил ограбить коллекционера редкостей и артефактов Лаэра Мианора из Айденского поселения, тот как раз должен был заехать в центр территории на подпольный аукцион, а в гостинице по их мнению он не так хорошо защищён, как у себя дома. Украсть его деньги не получилось – Лаэр некромант хороший, почти лич, и зомби у него не тупые куски мяса, поймали этих умельцев, выпороли и вышвырнули в окно.

Тогда бандиты в лучших традициях тупых и дерзких решили ограбить сам подпольный аукцион. Аукцион этот, когда Вожак и его шайка через подкоп уже влезли в здание, накрыли стражники Фламиров.

Тупые и дерзкие схватили первые попавшиеся артефакты (в том числе и печать многослойного щита) и выбрались по своему тоннелю, но толком замести следы не смогли. Тут им хвосты и прищемили – Фламиры на своей территории ввели обязательную регистрацию всех артефактов, и нарушителей карали основательно, а тут не просто нарушители – из-под носа у стражников добычу увели.

Пришлось банде срочно бежать с территорий Фламиров, по пути скидывая ворованные артефакты, чтобы отвязаться от хвоста. Столица, подвластная Аранским, виделась им чудесным местом, где они, наконец, займут достойное место в преступном мире. Только жизнь в Столице дорогая, а из всей добычи остался лишь артефакт со щитами. Расставаться с ним Вожак не собирался: на медальоне-печати щитов был выгравирован волк, и он счёл его счастливым талисманом.

С каждым днём, спокойно прожитом в Столице, бандиты всё более верили в свою безнаказанность, Вожак на попойках стал в открытую носить медальон-амулет с гравированным изображением волка и хорошеньким девицам рассказывал, что это семейная ценность, а сам он благородных кровей, хотя на самом деле не знал ни отца, ни матери.

В одном из кабаков непатрулируемого района, где Вожак обычно щупал девиц и снимал на ночь, он заметил посетителя, наблюдавшего за ним третий вечер подряд. Тот носил полумаску, нижняя часть лица скрывалась под густой бородой. И вот одна из девиц Вожака сказала, что незнакомец интересовался его медальоном. Вожак испугался даже, не от Фламиров ли по его душу пришли, но после третьего кувшина пива отправился разбираться с гостем.

От того резко пахло чесноком, но, возможно, он скрывал свой настоящий запах – эта мысль пришла Вожаку намного позже. А тогда его просто раззадорил алкоголь, он собирался затеять драку. Вместо этого получил похвалу – мужчина сказал, что искал смелую банду, а в Столице так говорят лишь о банде Вожака – и заказ отравить оставшихся в столичном здании офицеров ИСБ.

Тогда Вожаку это показалось удачным стечением обстоятельств: они как раз пасли пекаря, который умудрился выбить себе поставки пирожков в ИСБ, но решил поторговаться, долго втирал заказчику, какое опасное и сложное это дело, что им всем понадобятся деньги потом залечь на дно.

Деньги у заказчика водились, а ещё он так смачно расписывал, как весело и здорово будет провернуть это дело, утереть нос столичному ИСБ, ославить их по всем кабакам… и Вожак раззадоривался всё больше, его прямо распирало от желания устроить такой грандиозный финт – то-то бы его зауважали все местные трусливые королишки.

Эрмах высказал предположение, что воодушевление Вожака подстёгивалось искусственно, возможно, его эмоциональные реакции (ментальный амулет Вожака эмоции не скрывал, только размазывал образы и мысли, чтобы их не могли считать достоверно) отслеживались для подборки более точных формулировок при вербовке. А Малисар добавил, что наниматель, скорее всего, был хорошо осведомлён о характере Вожака и изначально знал, чем его соблазнить, на какие точки давить.

Мне же показалось, что перед появлением нанимателя на Вожака едва уловимо воздействовали ментально, вложив нестерпимое желание сотворить нечто дерзкое и грандиозное. Был какой-то след, но слишком тонкий, почти неуловимый даже когда переполненный ужасом Вожак находился на таком высшем пике нервного напряжения, что установки должны были себя явно проявить.