но лучше самому побыть монстром, чем позволить другому отгрызть тебе голову.

И вдруг я почувствовал, что хватка паука чуть ослабла. Не из-за меня. Я тут же сделал судорожный вдох. Распахнув глаза, я увидел лица марионеток. Все вшестером они вцепились в паучьи руки и тянули их назад. Пальцы марионеток впивались в паучью плоть так сильно, что уходили под кожу. Его кровь выступала крупными каплями, похожими на гнилой виноград, и меня тут же замутило.

Сам же паук не обращал на марионеток внимания, словно вовсе не чувствовал боли. Все его глаза смотрели только на меня, а хватка все сжималась. Я попробовал вспомнить то чувство, что испытал во время драки с Ронат, как меня накрывало огромной волной и несло в открытое море. Она все еще была где-то во мне, эта волна. Цунами.

Но ощущал нарастающее напряжение не только я. Глаза паука вдруг остановились, будто он чему-то удивился. Часть его пальцев скользнули по шее вниз, две лапы уткнулись мне под ребра, и я напряг мышцы из последних сил.

«Давай, чертова сила!»

Паук явно хотел добраться до источника раньше меня. Вскрыть грудь, как консервную банку.

«Работай!»

Марионетки перехватили эти новые лапы, и только поэтому мои мышцы выдержали следующий удар. От боли я задохнулся и почувствовал, как острые пальцы разрывают кожу на ключицах. Эти кости явно казались пауку лишними, мешающими.

«Ну же!»

В голове вдруг что-то щелкнуло. Сначала я подумал, что это хрустнула шея, потому что тело я чувствовать перестал.

«Все-таки задушил, – мелькнула в голове мысль. – Game over».

Все почему-то двигалось очень плавно. Я удивленно смотрел перед собой: на медленно моргающего всеми своими глазами паука, на неторопливые движения марионеток и их одеяния, спокойно плывущие в воздухе, будто в воде. Прикрыл глаза и я, тоже очень медленно, и в этот момент сила внутри взорвалась, вернув времени скорость.

На несколько секунд все потонуло в яркой вспышке. У меня окончательно перехватило дыхание, но уже через мгновение я упал на землю, судорожно хватая воздух. В глазах было темно, но картинка стремительно обретала яркость и четкость.

По тлеющим обрубкам паучьих лап я понял, что произошло. На землю падали хлопья пепла. Горько и тошнотворно сильно воняло паленым. Но пауку было плевать. Он тут же рванулся ко мне на трех лапах, а четвертую нацелил снова мне в горло. А я все еще не мог ничего сделать, только кашлял и давился воздухом. Меня бы снова схватили, но марионетки успели вовремя. На черной коже их рук я заметил серые подпалины.

Анс меня убьет. Но лучше уж он, чем паук.

Я поднялся на ноги. Бушевавшая внутри энергия немного выровнялась, и мне стало лучше. Шея и грудь болели, вдобавок ободранная кожа противно саднила, но меня это не отвлекало. В голове было до странного ясно. Раны затянутся, достаточно чуть-чуть подождать.

Вдруг тело паука затрещало – в тишине этот звук показался просто оглушительным. Монстр на мгновение замер, и по бокам у него с омерзительным хлюпаньем вылезли новые лапы. Они были слабее и тоньше сгоревших, но сразу же начали двигаться и едва не схватили марионеток.

«Что ж, второй раунд».

Бурлящая во мне сила требовала выхода. Нужно было дать ей унести меня, нырнув в нее с головой.

Паук ощутил – что-то не так. Он дернулся и отшвырнул марионеток, перекатился по земле, поджав ноги, и снова кинулся ко мне. Одна из передних лап упала обрубленной даже раньше, чем он успел до меня дотянуться.

Энергия текла по моей руке вниз, превращаясь в острое, сияющее лезвие. Не меч – продолжение руки, чем-то похожее на крыло. Я слышал… нет, чувствовал звук, с которым оно разрезает воздух. Он пробегал мурашками вдоль позвоночника и отдавался в сердце приятным теплом.

Еще одна лапа откатилась в сторону. Теперь я понимал, куда, когда и как нужно бить. Паук не стал двигаться медленнее, это я стал думать и действовать быстрее. Смог заметить, как паук сначала отводит чуть назад ту лапу, которой собирается бить. Как перед прыжком он всегда немного приседал. Как часть его глаз смотрит на цель, а другая – в сторону, куда можно отступить. Я читал каждое его действие. И наш бой вдруг начал казаться мне веселым.

Ощутив звук, с которым нити Анса летят к своей цели, я легко подвел под них паука. Четыре его ноги тут же запутались и подкосились. Анс шевельнул пальцами и распял чудовище, распластав на траве. Он задергался, но нити держали крепко. Все глаза монстра вновь смотрели лишь на меня. Впрочем, и хорошо. Ведь он совсем не заметил возникшую за его спиной Фрею.

Все же она смогла выбраться из паутины. Пора было возвращаться к первоначальному плану. Хватит с меня экспромта.

Две вспышки, зеленая и золотая, понеслись к пауку с разных сторон. И встретившись, вспыхнули настолько ярко, что я на мгновение ослеп. Бешеный рев монстра вонзился мне в голову. Вспыхнул на коже сотней электрических разрядов.

Я рухнул как подкошенный. Волна света и звука будто яростно била меня о камни, с оглушительным звоном утягивая на самое дно, пока не остался лишь оглушительный звон, который я едва мог вынести.

Не знаю, сколько это длилось. Наверно, так долго, что, будь монстр жив, успел бы убить меня трижды.

– Дей, – тихо позвала Фрея, зачем-то накрыв мои руки своими.

Ее прикосновения показались мне обжигающими. Кожа болела как после ожога.

– Дей, что с тобой? Ты меня слышишь?

Я открыл глаза. Над головой шелестели листья, а внизу, совсем близко – трава. Звуки и цвета были тихими и безобидными. И я понял— понял, что сижу на земле, склонившись так низко, что почти касаюсь ее головой, и зажимаю ладонями уши. Именно поэтому Фрея и пыталась отвести мои руки.

Сесть и распрямиться удалось не сразу. Я огляделся – Фрея была совсем рядом и обеспокоенно смотрела на меня, а чуть дальше тлела туша паука, рассыпаясь пеплом.

– Я в норме, – ответил я, опережая вопрос.

– Кажется, у нас разные понятия о норме, – возразила Фрея.

Она явно видела, как у меня подрагивают руки. Не от слабости. Наоборот, между пальцами то и дело пролетали золотистые искры. Моя сила билась внутри, как птица в клетке, но ее некуда было больше направить.

Ложь. Я всем телом чувствовал, как где-то позади парят марионетки. Я знал, где к ним крепятся нити и как их перерубить. Одно точное, простое движение. Я уже видел свои крылатые лезвия перед глазами. В