Об этом она и поведала Элли Кокс, когда та приехала в Лагос. И из-за этой информации Элли Кокс и всю ее семью убили в Джорджтауне.

Когда мы путешествовали вместе, Аданна рассказала мне множество ужасных историй, уделяя главное внимание проблемам жизни и смерти в Судане. Безудержное насилие, и изнасилование в частности, считалось одним из важнейших средств воздействия на мирное население во время войны в этой стране, и многие девочки в возрасте от пяти лет и старше прошли через это. Иногда их насиловали даже так называемые «миротворцы». Как известно, для «умягчения народа» все средства хороши. Кроме того, там очень часто находили безымянные массовые захоронения, но весьма редко такого рода сведения становились достоянием общественности, и еще реже кто-либо из журналистов писал об этом. Это не говоря уже о полицейской жестокости и коррумпированности, свидетелем которых был я сам, а также о многочисленных похищениях детей и всевозможных эпидемиях, также уносивших тысячи жизней. И все это происходило и достигло огромных размеров не только в Судане, но и в районе Дельты, особенно вокруг Порт-Харкорта.

В конце концов я заснул в комнате Наны на ее диванчике, который помнил столько же, сколько самого себя. Но отнюдь не сном младенца. Блаженный, крепкий и освежающий сон уже не вернется ко мне никогда, ибо подсознательно я принял тот факт, что моя семья отправилась к праотцам, подобно многим другим ранее убитым семьям. И теперь мир уже никогда не станет для меня таким, каким был прежде.

Я проснулся рано утром. Вернее, меня разбудили. Кто-то входил в мой дом!

Прислушавшись, я понял, что посетить меня в такую рань решили сразу несколько человек.

Я спрыгнул с продавленного диванчика Наны, пытаясь собраться с мыслями, а главное, ответить себе на вопрос, как побыстрее добраться до пистолета, хранившегося в кладовке на первом этаже. Не успел я войти в гостиную, как главная дверь распахнулась и в помещение ворвались два господина!

Мало сказать, что я удивился. Я был шокирован, увидев перед собой Стивена Милларда и Мерилла Снайдера из ЦРУ. Первым заговорил Миллард:

— Детектив Кросс! Мы не знали, что вы дома. Мы…

Внезапно в гостиную вошел кто-то еще. Я плохо видел нового гостя, поскольку его закрывали от меня сотрудники ЦРУ, но в следующее мгновение, приглядевшись, осознал, что это Али.

— Боже мой! — воскликнул я, поскольку у меня от волнения перехватило горло.

Еще более удивительным было то, что он показался мне совершенно здоровым. Во всяком случае, я не обнаружил на нем никаких внешних повреждений, даже царапин.

Подумать только: Али — живой, здоровый, и дома!

— Али! — вскричал я и бросился к мальчику. — Али!

— Папочка, папочка! — откликнулся он пронзительным воплем и, подпрыгнув, повис у меня на шее. И заплакал. Я же всем своим существом чувствовал, как содрогалось от рыданий его тело.

Черта с два! Это я, а не он разрыдался и затрясся, как паралитик. Али же, прижимаясь ко мне что было сил, повторял только одно слово:

— Папочка, папочка, папочка…

Он мог повторять его хоть весь день.

«Но что произошло? Как все это случилось?» — задавался я вопросом, время от времени бросая взгляды на сотрудников ЦРУ в надежде услышать от них ответ. Между тем гостиная продолжала наполняться. Так, я увидел Эрика Дану собственной персоной и моего приятеля Аль Таннея, которые также вошли в комнату.

А потом я услышал слова, произнесенные столь хорошо знакомым мне голосом:

— Алекс? Это ты? Что-то я никак не могу тебя разглядеть в этой толчее… Это и вправду ты, Алекс?

Голос принадлежал Нане, но первой в гостиную вбежала Дженни.

Вытянув перед собой руки и плача, она подбежала ко мне и заключила меня в объятия.

— Моя дорогая, моя славная девочка… — шептал я, гладя ее по спине. — Милая Дженни — мое дорогое родное дитя!

— Я в норме, — сказала Дженни, немного успокоившись. — И все мы тоже. Нас привели в какую-то комнату и начали задавать вопросы. Знал бы ты, папочка, сколько разных вопросов нам задавали! А мы ничего не знали и не понимали, о чем нас спрашивают.

— Конечно, не знали. Да и откуда?..

Наконец в гостиной появилась Нана. Она выглядела ужасно и прекрасно одновременно и, подойдя к нам, присоединилась к нашей целующейся и обнимающейся компании. Агенты ЦРУ лишь смотрели на все это — потеплевшими, как мне показалось, глазами, но хранили молчание.

— Нам не сделали ничего дурного, — сообщила Нана. — А теперь, слава Создателю, мы снова все вместе. И в безопасности…

В общем, это был незабываемый момент, пожалуй, самый эмоциональный в моей жизни. Ведь, как сказала Нана, мы снова собрались все вместе и находились в безопасности.

Нашу идиллию нарушил Стивен Миллард из ЦРУ:

— Детектив Кросс? Я хотел бы переговорить с вами наедине. Как только вы вволю нацелуетесь и наобнимаетесь, разумеется, — сказал он.

Через некоторое время мы с Миллардом вышли из дома. Насколько я понял, из всех посетивших меня агентов он был сотрудником ЦРУ самого высокого ранга. Если мне не изменяет память, начальником оперативной группы. Я заметил, что у нашего дома припаркованы четыре машины этого ведомства, а вокруг них прогуливаются еще четыре агента, в том числе две женщины. Зачем, интересно знать, столько машин и людей? Чтобы без проблем проводить мою семью до дома? Как-то это сомнительно…

— Где они были? Где вы нашли их? — спросил я у Милларда. — И кто их нашел?

Миллард, с удивительно прямой спиной, при ходьбе четко выбрасывал вперед ноги, из чего я заключил, что в прошлом он, возможно, служил в армии. Надо сказать, что держался Миллард весьма уверенно и, казалось, отлично осознавал важность своей миссии и той роли, которую играет в разворачивающемся сейчас действе.

Напрашивался ряд вопросов: кто такой на самом деле Стивен Миллард, какая у него миссия и какую роль он играл и играет в этом деле, в частности, в устроенном у меня дома своеобразном спектакле.

— Как я уже говорил ранее, детектив, мы — хорошие парни, вернее, все еще хорошие. И подавляющее большинство наших сотрудников прилагают максимум усилий к тому, чтобы эта страна существовала в состоянии покоя и безопасности… К сожалению, Йен Флаэрти, как выяснилось, черная овца в нашем стаде. Он нас предал и продал, и, я уверен, не один раз. Установлено, однако, что в последний раз он продал нас китайцам, получив за это, образно говоря, гнилое яблоко из их корзинки.

— Моя семья… — напомнил я Милларду.

— Мы держали Флаэрти под наблюдением с момента его прилета в Вашингтон. И он привел нас к вашей семье. С ним находились два африканских наемника, а сам он работал на китайцев. Короче говоря, они схватили ваших родственников и перевезли их на конспиративную квартиру, где, естественно, подвергли допросу. Но для Флаэрти ваши близкие имели куда большее значение как заложники — на тот случай, если вы в курсе его махинаций в Лагосе и решите опубликовать эти сведения.