Я покачал головой.

— Взятки и взяточничество там — привычное дело, даже, я сказал бы, образ жизни. Аданна Танзи установила, что китайцы вовлечены в незаконные сделки с нефтью в районе Дельты и занимаются скупкой нефтяных полей. Из-за перераспределения такого рода собственности возникли многочисленные конфликты, в которых, как вы наверняка знаете, были убиты тысячи нигерийцев.

— Да, мы знаем об этом.

— Вы также отлично знали, что в районе Дельты начинается гражданская война, но не пошевелили и пальцем, чтобы предотвратить ее.

— Мы ничего не могли с этим поделать. Надеюсь, вы понимаете, что еще один Ирак нам не нужен?

Я посмотрел на него в упор:

— Где сейчас Йен Флаэрти?

Миллард и глазом не моргнул.

— Мы взяли его и теперь допрашиваем. Кое в чем он уже сознался. Например, в том, что мистер Сованде, иначе говоря, Тигр, работал на него.

— И это все, что вы можете мне сказать?

Миллард покачал головой:

— Почему же? Могу сказать кое-что еще. Возвращайтесь к своим домашним, Кросс. Право же, они такие милые и так мужественно себя вели, что заслужили это. Тем более вы так давно их не видели.

Я кивнул Милларду. Он явно не собирался со мной откровенничать, так что нам больше нечего было сказать друг другу. С мыслью об этом я повернулся и зашагал к дому.

В одном Миллард прав: мои домашние действительно очень милые и, как выяснилось, мужественные люди.

Они ждали меня на крыльце, и в тот момент, когда я приблизился к ним, к дому подкатил еще один черный седан и остановился у подъезда. Потом распахнулась дверь, и из машины вышел Дэймиен. Он вытянулся по стойке «смирно» и вскинул к голове руку. То ли приветствовал меня, то ли на военный манер отдавал мне честь.

Но секундой позже сорвался с места и побежал ко мне. Я тоже побежал ему навстречу.

Иными словами, все семейство Кроссов снова собралось под родным кровом. Возможно, это единственное, что имеет значение в нашей жизни.

Я не мог допустить, чтобы все закончилось так, как закончилось, — это не в моем характере, и через две недели в начале четвертого утра подъезжал на своем «мерседесе» к дому в Грейт-Фоллз в штате Виргиния.

Интересно, что за день до поездки мне позвонил, скажем так, знакомый психопат Кайл Крейг, чей звонок, как обычно, я воспринял как чрезвычайно любопытный, странный и пугающий. В своей излюбленной манере крутого парня Кайл, растягивая слова, произнес, что весьма рад возвращению моей семьи под родной кров, и, прежде чем я успел хоть что-то сказать, повесил трубку.

Выбравшись из машины и осмотревшись, я направился к парадной двери весьма ухоженного коттеджа, выстроенного из красного кирпича в колониальном стиле. Дважды позвонив в дверь, я оперся о перильца крыльца и стал ждать, когда мне откроют, предварительно бросив взгляд на часы. Стрелки показывали три часа одиннадцать минут. Прошло еще несколько минут, прежде чем загорелась электрическая лампочка под навесом крыльца, и дверь медленно отворилась.

Передо мной предстал в дверном проеме сотрудник ЦРУ Стивен Миллард в темно-синем махровом халате, из-под подола которого выглядывали обнаженные ноги и ступни. Без своего серого костюма и синего, в красную полоску, галстука, он выглядел далеко не столь внушительно. Откуда-то с верхнего этажа дома до меня донесся женский голос:

— Стив, кто пришел? У тебя все в порядке?

— Это по работе. Спи, Эмма, — крикнул Миллард в дверной проем.

Потом Миллард снова повернулся ко мне.

— Какого черта вы притащились ко мне домой в три часа утра, детектив Кросс? Хотелось бы верить, что информация того заслуживает…

— Почему бы вам не пригласить меня в дом? Там я все и расскажу. Кроме того, я не отказался бы от чашечки кофе, да и вам, полагаю, этот бодрящий напиток пришелся бы весьма кстати.

Мы вошли в дом и расположились на кухне, казалось, только что покрашенной, декорированной и обставленной. К сожалению, Миллард кофе мне не предложил, поэтому я сразу приступил к делу и рассказал, почему приехал к нему в такую рань.

— Прежде чем отправиться в Африку, я провел некоторое время в доме убитой Элли Кокс. Ваши ребята неплохо там поработали. Разумеется, я обнаружил в офисе часть ее рукописи. Даже кое-какие записи, сделанные ею в Нигерии. Хотя эти тексты и записи легким или приятным чтивом не назовешь, я не нашел в них ничего компрометирующего.

Миллард терпеливо слушал меня, кивал, вздыхал и ждал, когда я доберусь до главного.

Некоторое время я внимательно смотрел на сотрудника ЦРУ, размышляя над его теорией «хороших парней». Интересно, такие еще остались? Думаю, да. По крайней мере искренне надеюсь на это.

— Итак, зачем вы все-таки приехали? Хотели сообщить мне, что у нас все отлично? — наконец спросил Миллард.

— Выглядит отлично. В точности так, как предполагалось. Но на прошлой неделе я снова заехал в дом Элли Кокс. Времени у меня было предостаточно, и на этот раз я отнесся к своим обязанностям детектива со всей серьезностью. Надо сказать, что предварительно я переговорил с издателем Элли из «Джорджтаун-пресс». Он выразил удивление по поводу того, что у него нет завершающей части рукописи, где должно быть описано во всех подробностях ее путешествие в Нигерию.

— Может быть, она так и не успела написать эту часть? — предположил Миллард. — В этом есть смысл, не находите, детектив? Возможно, из-за этого ее и убили — чтобы не позволить ей завершить свой труд.

— Вполне возможно. Но если бы все обстояло так, как вы говорите, то для чего мне было ехать к вам среди ночи, вместо того чтобы спокойно спать в своей постели?

Миллард сдвинул на переносице густые брови. Надо сказать, что последние несколько минут нашего разговора он начал демонстрировать признаки некоторого раздражения и даже беспокойства. И я не винил его за это.

— Может, для того, чтобы поблагодарить за освобождение и возвращение под родной кров в целости и сохранности вашей семьи? По-моему, вы тогда были настолько заняты собой и семьей, что забыли это сделать. Что ж, коли так, считайте, что я принял ваши благодарности и более не задерживаю вас. Возвращайтесь к себе. Поезжайте домой, детектив.

И тогда я ударил его. Очень сильно. Мой коронный правый заставил его слететь с кухонного стула и грохнуться на пол, отделанный планками из розовой сосны. Сразу после этого из носа у него потекла кровь, но Миллард не поспешил схватиться за больное место, чтобы инстинктивно прикрыть его или определить нанесенный ему ущерб, как это обычно бывает в подобных случаях. По-моему, я нокаутировал его, поскольку он лежал на полу и беспорядочно елозил по нему пальцами, словно разыскивая потерянную вещь.