— Бран! Бран, что происходит?! — громко всхлипывала за стеной Ниса, пока призрачный силуэт малышки наступал прямо на него.

— Что это за вопрос? — отходя, нервно переспрашивал юноша, его грудная клетка сжималась от безотчетного страха, а горло перехватывало из-за нехватки воздуха.

— Вопрос довольно простой: если в Тойстриге, как ты уже заметил, совершенно не водятся ягоды или спелые плоды, даже орехи и зерна, которые могли бы привлекать диких животных, например, кабанов…

— Ива, не надо! — воскликнул Дое, стараясь заглушить размеренную речь подруги. — Они же сойдут с ума!

— О нет, Дое, они должны знать, — мотнув головой, ответила Ива. — Так вот, Бран, если ничего из перечисленного мною не водится на просторах выжженного Тойстрига, чем именно питаются эти добрые феи? Ответь, почему они до сих пор остаются в живых?

Бран замер на месте. Казалось бы, вопрос, заданный малышкой, был довольно простым, ведь совсем недавно Триша говорила про охоту и…

— Боже, нет! Быть этого не может! — осознание пришло слишком поздно. Юноша упал на колени, отбросив кулон в сторону, стал ворошить собственные густые волосы, дабы прийти в себя.

— Бран! Что она с тобой сделала?! — громко выкрикнул Девин и, отпустив руку Арин, подбежал к товарищу. — Не подходи ближе, иначе я… иначе мы… — обращаясь к духу, добавил он.

— Как ты себя чувствуешь, Девин? — внимательно посмотрев на юношу, с некой печалью в голосе спросила Ива. — Кажется, ты неплохо отужинал сегодня? Только вот это мясо было…

— …человеческим, — растерянно таращась в мокрую землю, прошептал Бран, и его тут же обильно стошнило.

— Ч-что? Не м-может быть, — заикался Девин, его тело стало постепенно онемевать, и он ничком повалился на землю, потеряв сознание.

Когда Ива закончила говорить, на землю спустилась крохотная тень, постепенно обрастая силуэтом и обращаясь в совсем юного мальчика лет пяти. Его большие глаза с непониманием смотрели на путников, а маленькие ручки были сжаты в кулачки. Рубашка на нем была тоже порвана, как и у Дое, а огромные царапины, оставленные острыми когтями, явственно зияли на тонкой, полупрозрачной коже.

— Девин! Очнись! — громко всхлипывала Арин, тряся юношу за широкие плечи. — Бран! Прекрати это! Сделай что-нибудь!

— Почему они не могут вас видеть? — спросил Бран у Ивы, кивнув в сторону Арин.

— Отвечу тебе позже, а пока позволь представить кое-кого, — девочка обернулась и указала рукой на только что подлетевшего к ним мальчишку: — Это Тревор, брат Руми.

У Брана вновь перехватило дыхание и, громко закашлявшись, он стал сжимать ладонями собственную рубаху.

— Они убили его, пока ты спал. А затем съели, — печально опустив голову, продолжала Ива. — Им было мало, потому… Руми…

— Где она? — глубоко вдохнув и подняв взгляд на малышку, спросил Бран, — Где Руми?

Девочка отвела взгляд, будто размышляя над тем, как правильно растолковать юноше то, что сейчас происходило со всеми убитыми феями детьми и как именно Руми была к этому причастна.

— В этом и заключается маленькая проблема.

Дое звучно хмыкнул, стараясь всем своим видом показать Брану, что даже после его раскаяния не станет считаться с ним. Не дожидаясь, пока Ива сама ответит на вопрос юноши, он взял слово:

— Ее вы видели на поляне. Она не может принять того, что с ней случилось, а потому перемещается с места на место и громко плачет, — серьезно глядя на Брана, рассказывал мальчик. — Если не остановить ее, то феи смогут вычислить нас, и тогда нам уже никто не поможет.

Бран совсем запутался. Поднявшись с колен и многозначительно взглянув на не упокоенных духов, он стал вновь расспрашивать их обо всем: о том, почему Арин и Ниса не могут их видеть; почему феи едят детей и отчего призраки до сих пор остаются в сознании; где они живут; как устроен их мир и отчего феи хотят избавиться даже от их бестелесных оболочек.

— Начнем с того, что я не должен отвечать на вопросы такого болвана, как ты, — с неприязнью в голосе, начал Дое. — Но раз Ива попросила об этом, то так тому и быть.

Тяжело выдохнув и усевшись на сырую землю, мальчик стал в подробностях отвечать на все вопросы, что интересовали Брана.

— Эти девочки, как и сами феи, могут чувствовать наше присутствие, но возможности видеть нас у них нет. Все потому, что когда-то они совершили кое-что ужасное, а именно отняли чью-то жизнь. С феями мне все понятно, но вот как ваши подруги смогли пойти на такое преступление — вопрос, на который ты должен будешь ответить мне после того, как я закончу.

Бран обомлел от удивления. Неужели смерть Петры, к которой приложили руку девочки, могла запятнать их души и лишить возможности видеть призраков Салфура?

— Феи едят детей, потому что они так устроены. Они — самые настоящие хищники, которым доставляет удовольствие не только сама еда, но и процесс, с которым… — Дое сделал паузу, — они приносят нас в жертву самим себе.

— Но тогда почему они не убили меня и моих друзей?! — с чувством переспросил Бран, стараясь не разгневать призрака своими частыми расспросами.

— Потому что вы невкусные. Чем юнее плоть, тем более привлекательна она для них, а чем дети старше, тем противнее на вкус, — безропотно ответил Дое, сложив руки на груди. — Почему мы остаемся в этом мире? На этот вопрос я не смогу тебе ответить, потому как никто из нас не знает, как устроена завеса, о которой говорят при жизни. Возможно, именно те, кого лишили жизни насильственным путем, остаются не упокоенными, возможно, только дети, но, кроме нас, в этом лесу нет других духов, поэтому вопрос о божественном устройстве нами, как и живыми, еще не до конца изучен.

Бран с открытым ртом слушал маленького мальчика. Казалось, Дое был вдвое, а то и втрое, старше его, потому как речь его была абсолютно чистой, а взгляд всегда убедительным и серьезным.

— Отвечаю на два последних вопроса: мы живем тут, на окраинах Тойстрига. Наше поселение называется Снодин, и мы с Ивой были первыми, кто стал его обитателями. Домов в их привычном понимании, как ты заметил, у нас тоже нет, да они нам, в целом, совершенно не нужны, потому как мы спим на макушках деревьев, около самых звезд.

— Но зачем вам спать, вы же…

— Призраки, верно, — перехватив эстафету, отвечала Ива, все это время молча внимавшая рассказу Дое, — но привычки живых у нас остались, и я думаю, так будет всегда, — она печально склонила голову.

Ива рассказала Брану о