— Парни, не даем ублюдкам забраться!

А затем он заметил группу людей, идущих ровной колонной через развалины и ряды их товарищей к воротам. Разглядел у них в руках длинный столб с укрепленным концом.

Протолкавшись назад, Макрон опер копье о плечо и приложил руки ко рту.

— Префект Катон!

Ему пришлось крикнуть еще два раза, прежде чем воины на башне услышали его и привлекли внимание Катона. Как только Катон появился у края башни, Макрон резко взмахнул рукой, показывая на опасность.

— У них таран!

Катон тут же бросился к переднему краю башни и увидел группу бунтовщиков с тараном. До ворот им было еще с полсотни шагов.

— Командир! — заорал Метелл. — Пригнись, черт тебя!

Катону потребовалось мгновение, чтобы среагировать, и он уже начал поднимать щит, когда в его край вонзилась стрела, разлетевшись в куски прямо перед его лицом. Он ощутил резкую жгучую боль в левом глазу и попытался моргнуть, отшатнувшись от зубцов башни. Веко уперлось во что-то твердое, торчащее из глазницы. Катон поднял руку и осторожно провел пальцами по скуле, ощутив под ними кровь, а потом нащупав щепку дюйма два в длину. От этого прикосновения глаз будто взорвался от боли. Стиснув зубы, Катон утробно застонал. Но затем вспомнил про таран и, опустив руку, резко развернулся.

— Готовьтесь лить смолу с башни! Вы двое. Быстро!

Двое гвардейцев поставили щиты и копья, а затем взялись за деревянные рукоятки на железных перекладинах по обе стороны тихо булькающего котла со смолой. Ухватившись покрепче, они синхронно подняли котел и осторожно понесли его через площадку башни. Катон и остальные разошлись в стороны на тот случай, если их товарищи споткнутся и смола разольется, причиняя ужасающие ожоги всем, кто окажется рядом. Едва не ослепнув от боли в глазу, Катон прикрылся щитом и вернулся к передней стене башни. Поскольку на надвратную башню никто не лез, бунтовщики сосредоточили огонь на ней, не рискуя попасть по своим. А теперь стали стрелять еще чаще, когда воины с тараном подошли к мосту и стали подбираться к воротам.

Катон махнул рукой в сторону гвардейцев, несущих котел.

— Прикройте их! Живо!

Преторианцы подняли щиты вверх и в стороны, прикрывая от обстрела своих товарищей, и подобрались к передней стене башни. Катон рискнул выглянуть из-за стены, и в полукруглый железный умбон, прикрывающий рукоять его щита в середине, сразу же ударил свинцовый снаряд пращи. Внизу, футах в двадцати, воины противника уже стояли у ворот. На них были римские шлемы и доспехи, а сбоку стоял могучий воин, командуя ими. Глянув вверх, он встретился взглядом с Катоном и что-то резко выкрикнул на своем наречии. Катон узнал его. Тот самый могучий воин, который пришел на переговоры вместе с Искербелом. Глаз снова обожгло болью, будто в него вонзили раскаленную иголку. От попыток моргнуть боль становилась лишь сильнее, у Катона закружилась голова.

— Нет! — прошипел он, изо всех сил стараясь не упасть в обморок. Не сейчас. Не тогда, когда он больше всего нужен своих гвардейцам. Рыча от гнева и боли, Катон выхватил копье у ближайшего к нему преторианца, мгновенно вскинул над головой и прицелился в воина. Изо всех сил швырнул вниз, прямо в цель. Но вражеский воин среагировал мгновенно, бросившись вперед, к воротам. Острие копья глубоко вонзилось в толстые доски моста, древко задрожало от силы удара. Катон благоразумно отступил за зубцы стены, и между ними тут же просвистели две стрелы.

— По команде льем смолу!

Двое гвардейцев подобрались к стене, а их товарищи продолжали прикрывать их щитами. Башня под ногами Катона вздрогнула. После короткой паузы последовал еще один удар, и на этот раз Катон услышал глухой стук тарана в ворота. Пора действовать. Прикусив губу, чтобы превозмочь боль, он заставил себя думать. Сделал глубокий вдох, выставил руку в сторону гвардейцев, держащих котел.

— Готовься.

Воины напрягли мышцы и расставили в стороны ноги.

— Остальные, внимание. Как только выльем смолу, встаете и кидаете копья, камни, все, что сможете, на тех, кто с тараном. Убейте их всех. Слышали?

Некоторые кивнули. Лиц других Катон не видел, но чувствовал, что они готовы действовать. Взяв щит, он снова посмотрел вниз и увидел, как астуриец медленно машет рукой, задавая ритм ударов. Таран снова ударил в доски ворот.

— Вперед!

Гвардейцы мгновенно выпрямили ноги и подняли котел, а затем отпустили передние ручки. Густая дымящаяся жидкость хлынула вниз на головы стоящим на мосту. Катон не видел, попали ли они, но на полсотни шагов в каждую сторону от башни разнеслись пронзительные вопли, перекрывая шум боя. Голова тарана упала, те, кто стоял сзади, держали другой конец, а их стоящие спереди товарищи попятились, вопя от боли. Пощады им ожидать не приходилось. Гвардейцы кинули вниз копья и принялись бросать камни. Двое упали, пронзенные копьями, третьему в голову попал камень, и он рухнул на мост, потеряв сознание. Потом камни попали и по другим. Оставшиеся в целости бросили таран и побежали.

Их командир, не попавший ни под смолу, ни под удары камней, заревел в отчаянии и ринулся следом, пытаясь вернуть своих воинов. Но град камней с башни лишил бунтовщиков боевого духа. Тем не менее, видимо, астурийца настолько боялись, что вскоре ему удалось собрать новую группу. Они стали подбираться к тарану, передняя часть которого, как и край моста, была залита дымящейся жидкостью.

Отбросив щит, Катон подбежал к жаровне, на которой грели смолу. Сорвав шейную повязку, он обмотал тканью основание жаровни и поднял ее. Стараясь не наклонять, осторожно двинулся вперед и, дойдя до переднего края башни, опрокинул чашу поверх зубцов стены. Угли полетели вниз, ярко вспыхивая, и рассыпались вокруг переднего края тарана. На смоле появились языки пламени, и оно быстро распространилось по мосту. Один из раненых, который все еще лежал, корчась на мосту, тоже загорелся, его одежда, заляпанная смолой, запылала. С трудом поднявшись на ноги, он издал нечеловеческий вой и побежал по мосту, будто ночной кошмар, живой факел, размахивающий руками и расталкивающий товарищей по пути к развалинам.

Увидев пожар на мосту, атакующие потеряли боевой дух окончательно, бунтовщики уже не карабкались вверх по лестницам. Их охватил ужас, и они, все как один, начали отступать, вылезая изо рва мимо все еще горящих фашин. Они бежали в темноту, оставляя тела мертвых и раненых, которыми был усеян ров перед стеной. Один из гвардейцев заулюлюкал им вслед, его товарищи подхватили его клич и начали выкрикивать оскорбления. Но тут в них снова полетели стрелы и снаряды из пращей, и преторианцам опять пришлось укрыться за стеной.

Убедившись, что вражеская атака отбита, Катон, шатаясь, пошел к заднему краю башни и жестом подозвал Метелла.

— Следите внимательно. Они могут попытаться атаковать снова. Хоть я и сомневаюсь в этом.

— Да, командир.

В голосе опциона явственно слышалась тревога.

— Командир, позвать хирурга?