заговорил каждый камень на нем на здоровье, удачу и благополучие для тебя, — и он осторожно одел его мне на палец. — Мне будет очень приятно видеть его на тебе, я так не хочу с тобой прощаться, а так я буду знать, что ты помнишь обо мне. Вал отпускал меня с неохотой, — Как бы я хотел увести тебя с собой, — видеть тебя каждый день, прикасаться к тебе, — протянул он.

И вдруг взгляд его на секунду остекленел.

— Я плохой провидец, но на секунду мне показалось, что от тебя идет тонкая черная нить к чему — то темному и опасному.

Я отмахнулась, подумав про себя, что он увидел нить связывающею меня с Андреем, и не приняла серьезно его слова, хотя позже горько пожалела о своей невнимательности.

Рано утром мы быстро оделись, я отказалась от попыток Вала проводить меня домой, ему нужно было спешить в Алексеевку. Он прижал меня к себе на прощанье, пообещав приходить как будет возможность, и быстро растворился в утреннем сумраке. Вернувшись, домой, я сладко потянулась и быстро отправилась в кровать, я, наконец, почувствовала себя счастливой и спокойной.

***

До новогодних праздников, для меня лично зима тянется бесконечно долго, а вот после праздников время до следующей зимы уже, почему то летит очень быстро. Я с нетерпением ждала весну, с Валерием мы еще встречались пару раз, и всегда Любава и Питирим с охотой, без вопросов оставались с детьми. Они знали, что я встречаюсь с Валом, но никак это не комментировали, вернее я была уверена, что Питирим меня познакомил с Валерием, что бы развеять меня, заставить взглянуть на жизнь ярче, проще, не замыкаться в себе и детях. Детей он тоже потихоньку приучал к себе и Любаве. Кир частенько уже звал Любавой мамой, да и Лизанька первым словом мама обратилась тоже к Любаве.

Уж очень Питирим старался показать, что продолжение знакомства с Валерием это только моя личная инициатива. Я ведь даже сначала разозлись на Питирима, вернее за то, что он снова лезет в мою жизнь, но быстро остыла. Питирим как я вернулась, знал, что мне придется сидеть запертой в деревушке с детьми, а его это совсем не устраивало, вот он и решил потихоньку забрать детей, а меня отвлечь. Сколько раз он твердил, что мне еще рано обзаводиться семьей. И ведь все продумал как по нотам. Он давно хотел, чтобы Любава переехала к нему навсегда, но ничего общего у них не было, а просто вдвоем Любава жить не хотела. Вот он мне постоянно и напоминал про Кира, и ведь даже злился, когда я не хотела его забирать. Как он обрадовался, что Алекс после смерти Андрея привез Кира, возможно и сам устроил это. А Лизоньку, тоже ведь он пристроил и организовал, и стал обрабатывать Любаву, что бы забрать у меня детей и переехать к нему, чтобы у меня были развязаны руки на будущее. И как ловко заботой окружил и малышей переманил к ним. Что- то Питирим мне приготовил на будущее, а чтоб я не расслаблялась, и не похоронила себя в глуши, подсунул мне Валерия. И все для того что бы я безболезненно могла со временем покинуть Чудную деревню. Но с другой стороны, он снова оказался прав, мне нужно было, что то яркое в жизни, и именно Валерий, заставил почувствовать меня снова просто молодой женщиной, желанной и любимой. Когда Любава увидела кольцо, подаренное мне Валом, она хмыкнула непонятно, толи осуждающе, толи ободряюще.

А Питирим провел ладонью над кольцом и удивленно сказал, — Надо же, такие подарки случайным подружкам не делают, очень сильный артефакт, смотри, он серьезно влюбился.

Я горько усмехнулась, это то меня как раз и не волновало. Вал мне нравился, но серьезных отношений мне пока не хотелось, ни с ним, ни с кем — то другим, я вдруг поняла, что мне нравятся такие редкие необязательные для меня встречи. Невидимый ошейник на мне стал заметно слабее, и мне хотелось узнать поскорее, как раздвинулись мои границы. Мне хотелось уже жить, так как когда то, свободно передвигаться без опаски быть удушенной или убитой, я считала, что пять лет хороший срок для вынужденной изоляции, и надеялась на то, что мои враги уже забыли о моем существовании. Но только я заикнулась что хочу, сходит в Баево, Питирим непривычно грубо осадил меня, а Любава отвела взгляд.

— Может, вы мне уже все расскажите, что вы скрываете от меня, и что же такое происходит вокруг меня.

Питирим, кивнул Любаве и она, взяв на руки Лизавету и позвав Кира, повела их в детскую. Мы были у них в гостях, и я уже давно устав от косых взглядов жителей и их перешептываний, намеков Вала, — хотела знать, что же происходит вокруг меня. Агриппа и Анна Львовна на мои вроде невинные расспросы о том что происходит за деревней, всегда переводили разговор на что угодно, упорно не касаясь того что хотелось знать мне. И вот я решилась, расспросить Питирима. Он долго молчал, собираясь с мыслями, и удивил меня тем, что не мог ответить конкретно.

— Я не знаю, — выдал он неожиданно, — Все так запутано и непонятно. — Я толком то сам разобраться в твоих врагах не могу, но попробую, может, и ты мне что подскажешь. — Для начала наша ведьма, ты наверняка помнишь ее, Прасковея, объединилась с московской ведьмой Стешкой. — Стешка хоть и далеко не самая главная ведьма там, но ее ковен имеет вес, а уж амбиций то там больше чем хотелось бы. — Так вот они платят за тебя огромные деньги тому, кто тебя им предъявит, и обязательно живой. — Ты знаешь, чем им насолила?

Перед моими глазами тут же встал зимний лес в Подмосковье, пяти летней давности и перекошенное лицо Стешки, пытающейся убить меня и Кира, и да, я знала причину, по которой нужна ей живой. Но вслух озвучила только официальную версию.

— Стешка пыталась меня убить, я же ее унизила и убила несколько ее товарок и больше с ней не сталкивалась.

Питирим покачал головой в знак согласия.

— Вполне возможно, что это просто месть, тем более семья Дангловых больше не защищает тебя и руки у ведьм развязаны, а они очень злопамятны и понимают только силу. — Мы тоже сила и защищаем тебя, но они последнее время пытаются действовать хитростью, вывести тебя отсюда, нам приходиться порой туго, и нам приходиться теперь следить за своими же жителями. — Незаметно,