— Пап? Что происходит? — спрашиваю я, потирая холодные ладони. Отец отрывается от нарезки огурцов и смотрит на меня. Он тут же хмурится, заметив мой неподобающий вид и лужу воды, что стекла на пол с моей мокрой одежды.

— Я бы хотел спросить у тебя тоже самое, — отвечает он, вопрошающе глядя на меня.

— На улице дождь, — отвечаю я, пожимая плечами.

— Хм… и правда, — папа прищуривается, и я слышу в его голосе недоверие. Родители всегда видят своих детей насквозь. Не думаю, что от моего отца можно что-то скрыть. Он всегда все замечает, но редко говорит об увиденном. Так и сейчас мне удаётся избежать серьёзного разговора.

— Так что ты делаешь? — снова спрашиваю я.

— Готовлю ужин, — отвечает он, возвращаясь к своему занятию. — Я должен был предупредить, но совсем забегался. Сегодня к нам придёт важный гость, с которым я хочу вас познакомить. Так что прошу сегодня никуда не уходить.

Вот оно что. Значит, сегодня мы, наконец, познакомимся с этой таинственной дамой. Признаюсь, мне давно хотелось её увидеть. Всё же не каждый день отец приводит в дом женщин. Надеюсь, она не окажется отпетой стервой. Все эти сказки о злых мачехах мне вовсе не нравятся. Не хочу встречаться с таким в реальной жизни.

— Хорошо, папа. А Лиз ты уже сказал?

— Да, не думал, что всё окажется так просто. Но, кажется, твоя сестра и правда меняется, — папа задумчиво смотрит на меня, словно хочет сказать какой-то умный отцовский совет. Но вместо этого лишь улыбается и возвращается к готовке.

— Не буду тебе мешать. Пойду приму душ.

— Иди, детка.

Разворачиваюсь на пятках и шлёпаю по деревянному полу. Надеюсь, Лиз и правда хорошо к этому отнеслась. Нужно будет обязательно с ней поговорить перед ужином. Как бы она не устроила какую-нибудь глупость. Прежняя Элизабет могла бы придумать нечто такое отчего любой может сбежать. Чёрный юмор моей сестры понимают не многие. Но в последнее время сестра стала мягче, поэтому всё должно пройти спокойно.

Захожу в свою спальню и сразу же раздеваюсь, беру полотенце и иду в ванну. Как же я люблю воду. Наверно в прошлой жизни я была рыбой, другого объяснения у меня нет. Вода меня всегда успокаивает и расслабляет. Стоит только двадцать минут полежать в ароматной ванне, как все тревоги испаряются. Но сегодня мне видимо не удастся отдохнуть наедине с собой. Как только я погружаюсь в ванну и закрываю глаза, в комнату влетает сестра.

— Кажется, папа влюбился! Нет, не кажется, а точно влюбился! Надеюсь, она нормальная иначе я за себя не ручаюсь! — верещит она, отчего у меня даже закладывает уши.

— Извини, конечно, что я тебя перебиваю, но может быть, ты зайдёшь позже? — спрашиваю я, останавливая этот непрекращающийся словесный поток. Элизабет недовольно морщится глядя на меня, словно я только что съела коробку её любимых пирожных. Того и гляди ударит меня чем-нибудь поувесистей.

— Тебе что плевать на то, что отца может очаровать какая-нибудь акула голодная до денег? — спрашивает она, расхаживая по комнате и жестикулируя руками

— Конечно, я тоже волнуюсь за него. Но он впервые за семь лет выглядит счастливым, а это многого стоит. Сегодня она, наконец, придёт, и мы узнаем её получше. Попробуй просто порадоваться за отца, — говорю я спокойно, и сестра кажется, сдаётся. Элизабет сдувается, словно воздушный шарик и садится на крышку унитаза.

— Ты права, просто это всё так необычно. Ты только представь, что скоро по этому дому будет ходить совершенно незнакомая женщина. Будет сидеть в кресле мамы, готовить на её кухне. Я никогда не думала, что папа найдёт ей замену. Но это происходит, — голос сестры тих и печален. Передо мной снова сидит та девочка, которую я застала на диване в ночь, когда умерла мама.

Встаю и выхожу из ванны, закутавшись в мягкий махровый халат. Подхожу к сестре и сажусь рядом с ней. Элизабет смотрит на меня красными глазами, в которых стоят слёзы, и я понимаю, что сама вот-вот расплачусь. Сглатываю подступивший к горлу комок и притягиваю сестру к себе, обнимая за плечи.

— Папа не нашёл замену маме, этого никогда не произойдёт. Он всегда будет любить её и нас. Просто пришла пора и ему обрести счастье и позволить кому-то любить себя. Если эта женщина делает его счастливым, мы должны быть рады. Он это заслужил, мама бы этого хотела.

— Наверно, — сестра тяжело вздыхает и тихонько всхлипывает. — Помнишь, тогда, когда мама умерла, я сказала, что это ты виновата в её смерти? Так вот, я хочу сказать, что это не так. В этом никто не виноват, никто. И когда я сказала, что тебе не стать ей, я тоже солгала. Ты старалась быть ей, просто я тебе не давала. Я не хотела, чтобы кто-то был ей. Я хотела, чтобы она просто была с нами. Пела свои глупые песенки, которые она любила сочинять. Вязала бы свои нелепые длинные шарфы, сидя в своём кресле на крылечке. Готовила рождественское печенье и помогала шить несуразные костюмы на Хэллоуин. И я до сих пор по этому скучаю. Скучаю по ней. Хоть уже не помню её улыбку и то, как мама смеялась. А ты помнишь?

— Нет, я бы очень хотела. С каждым днём её образ в моей голове всё больше стирается. Но любовь к ней всё ещё внутри меня. Я ещё помню, какого было ощущать её объятия, — вздыхаю, вытирая рукавом слёзы с лица. Однажды, приходит время, когда воспоминания об умерших людях истончаются. Но мы всегда будем помнить, как любили тех, кто нас покинул. Любовь не стирается со временем, она всегда в наших сердцах.

— Я не должна была вот так врываться, — говорит сестра, освобождаясь от моих объятий.

— С этим я согласна, — киваю я.

— С тобой тоже что-то происходит, — Элизабет внимательно осматривает меня, сканируя взглядом.

— Кэм скоро уедет, — говорю я то, что пугает меня больше всего.

— Это он тебе сказал?

— Ему и не нужно. Футбол — его жизнь. Он не оставит его ради меня.

— Ты не можешь снова решать всё за него, Джилл. Поговори с ним и в этот раз дай ему шанс выбирать самому. Тем более теперь тебя никто здесь не держит. Мы справимся без тебя. Пришло время жить ради себя. Не бойся покинуть дом, ради того, кого любишь. Он твоя судьба, а ты его. Все это знают, видимо кроме вас самих, — она улыбается и обнимает меня.

Она права, теперь меня никто не держит. Мои родные встали на ноги и сами могут о себе позаботиться. Но чтобы двигаться дальше мне предстоит ещё раз вернуться в прошлое. Последний раз, после которого я навсегда закрою туда дверь. Пора начать жить заново.

Кэмерон

Я всё испортил, сам того не понимая. Когда она спрашивала меня о Балтиморе, я должен был что-то сказать, успокоить её. Но я упустил свой шанс. Конечно, я хочу вернуться в Балтимор, хочу снова играть в футбол. Но теперь я хочу этого с ней. Хочу, чтобы она поехала со мной и была рядом. Вот только согласится ли она всё бросить и начать с нуля на новом месте? Готова ли Джилл к этому или я снова должен её потерять, как семь лет назад? Нет, в этот раз всё будет иначе. Если она не согласится бросить всё, то я засуну её в чемодан и увезу с собой, несмотря на протесты и возражения. К чёрту всё, Джилл моя женщина и она будет со мной, я больше не отпущу её.