– Это произошло случайно, – невозмутимо заявляет Том. – Кейт часто носит с собой диктофон, и его легко включить по чистой случайности.

Я энергично киваю в знак согласия, хотя, если честно, я пользуюсь диктофоном от силы пару раз в месяц.

– Это так? – сухо уточняет констебль Стоун и смотрит на Модана.

– Да, по чистой случайности, – говорит тот. Его глаза светятся хитрецой. Он разводит руками: – Я бы даже сказал, по счастливой. Согласитесь, ведь такое бывает, oui?

– Думаю, да, – нехотя соглашается его британский коллега, поднимаясь на ноги. Впрочем, я вижу, что в уголках его рта затаилась улыбка. – Ладно, поручим это дело нашим техникам. Ничего пока не обещаю, однако надеюсь… если мы хотя бы докажем, что она там была…

Детективы уходят. Мы с Томом провожаем их взглядами: сейчас, когда их настроение явно пошло вверх, они еще больше напоминают мне комедийную пару.

– Как ты понимаешь, это не сработает, – мягко говорит Том. Я недоуменно поворачиваюсь к нему. Его взгляд по-прежнему хмур. – Не хочу, чтобы ты тешила себя несбыточными надеждами. Даже если ее арестуют, ничего доказать они не смогут.

– Почему ты так говоришь?

– Потому что это Каро. – Том вздыхает: – Она найдет себе лучшего адвоката, какого только можно купить за деньги. Ее отец наверняка постарается. Чтобы отправить ее за решетку, тебе нужны материальные доказательства и ее собственное чистосердечное признание. Ничто другое не прокатит. Первого у полиции нет, и я более чем уверен, что даже после того, как полицейские техники поколдуют над пленкой, она по-прежнему станет все отрицать. Конечно, я могу ошибаться, но…

Я смотрю на него, и мысли лихорадочно вертятся в моей голове. Призналась ли Каро? Я с трудом пробираюсь сквозь руины моей памяти. Такая доза убьет слона. Выходит, она все же призналась; иное дело, есть ли эти слова на пленке? Где она стояла, говоря эти слова? И где – я? Я не помню, память об этом выскользнула в одну из трещин.

– Понятно. То есть ты считаешь, что она уйдет от наказания.

Том печально кивает. Тогда я пытаюсь сложить фрагменты мозаики сама, в надежде прийти к другому выводу. Увы, бесполезно. Несправедливость этого бесит. Мне так и хочется сорвать злость на ком-то или на чем-то. На ком? На чем?

– То есть она останется безнаказанной, я же останусь ни с чем, – убитым голосом говорю я.

– Я бы не сказал, что совсем уж ни с чем. – Том бережно берет мою руку и пристально на нее смотрит. – Я надеюсь. – Он поднимает глаза, и от его взгляда у меня перехватывает дыхание. – Мое сердце обливалось кровью при мысли, что ты здесь. Не знаю, в какие дурацкие игры я играл, почему я тянул все эти годы… И я не намерен ждать второй раз.

Я смотрю на него. Том. Мой Том. Том, каким он всегда был, и мне следовало это знать.

– Все эти годы?

– Да, все эти годы. – В уголках его рта играет улыбка.

– Но ты ведь спал с Ларой! – Не знаю даже, затем я возвожу между нами лишние преграды. Ведь я просто обожаю его.

Том закатывает глаза.

– Мне был двадцать один год, и мой двоюродный брат спал с девушкой моей мечты. Разумеется, я терзался ревностью, но это не сделало из меня монаха. В любом случае ты спала с моим двоюродным братом. Много раз. А это будет гораздо труднее объяснить моим родителям за рождественским столом.

– Но ведь между нами ни разу ничего не было, – задумчиво произношу я.

Том выразительно приподнимает брови.

– Готов исправить это прямо сейчас, но, боюсь, персонал больницы этого не одобрит. Но наш первый поцелуй точно нес в себе обещание. – Он смотрит мне в глаза, и между нами как будто пробегает ток. Воздух густеет и становится плотным и упругим – на него можно даже опереться.

– Ну, так как? – шепчет Том, и его шепот переносит меня в тот самый темный сладостный коридор. – Ты согласна?

– Да, – шепчу я в ответ. Том целует меня, и после его поцелуя я чувствую себя гораздо, гораздо лучше.

Время идет. Я не могу уследить за ним, или сберечь, или сделать на нем пометку – лента проскальзывает у меня между пальцев. И время показывает, что Том, разумеется, прав. Пленка в диктофоне очищена от посторонних шумов, но все равно часть записи разобрать нельзя. И что обиднее всего, ту ее часть, где Каро признается в том, что подмешала мне в вино наркотик, – при условии, что таковое признание вообще имело место, хотя оно и засело крепко в моей памяти. Несмотря на отсутствие признания, полиция допрашивает Каро. Надо отдать полицейским должное: они сделали все, что могли, даже вышли на ее наркоторговца (он единственный, кого арестовали в связи с этой историей). Я же страстно взываю к небесам, чтобы это расследование поставило жирный крест на шансах Каро получить в этом году партнерство. Безусловно, расследование – даже в большей степени, нежели расследование убийства Северин, – должно отвлечь ее от своей заветной цели. Однако перед лицом лучших адвокатов, каких только можно купить за деньги (в этом Том тоже был прав), решено не выдвигать против нее никаких обвинений.

Кстати, к этому моменту я уже на работе – щеки впалые, но голова ясная, а бо`льшая часть трещин в ней надежно заклеены. Пол молодец – отлично держал оборону форта «Ченнинг и Ко», пока меня не было. Для этого он принял на редкость разумное решение, а именно повысил в должности Джулию, а на ее место взял временную секретаршу. Как выяснилось, Джулия вошла в роль, и у меня рука не поднимается понизить ее. Теперь у меня увеличился штат, и это при том, что перспективы получить новый контракт у нас нулевые, поскольку слухи с каждым днем нарастают как снежный ком. Мы скрупулезно исполняем контракты, которые у нас уже есть, но всякий раз, разговаривая с Полом, я вижу в его глазах весы, на которых он взвешивает момент, когда ему лучше соскочить с тонущего корабля. С другой стороны, я даже рада, что у меня есть Джулия. Первые несколько недель на работе я чувствовала себя как выжатый лимон и от усталости едва волочила ноги. Ни Пол, ни Джулия толком не знают, что случилось, хотя я подозреваю, что Том мог рассказать Полу больше, чем мне кажется. Во всяком случае, в общении с клиентами Пол весьма мудро объяснял мою госпитализацию травмой головы, не вдаваясь при этом ни в какие детали.

К моему великому удивлению, контракт с фирмой «Хафт и Вейл» не был отозван. В мое отсутствие Пол активно занимался им, тесно сотрудничая с кем-то помимо Каро, ибо та была поглощена процессом отбора кандидатов в партнеры. (По крайней мере, согласно официальной версии.) Я не стала возвращать этот контракт под свой контроль. Поэтому, выйдя днем из офиса, чтобы купить себе сэндвич, я застигнута врасплох: у входа меня ожидает Гордон Фарроу. Я тотчас застываю на ступеньках как вкопанная.

– Привет, – неуверенно говорит он, так как я молчу. – Полагаю, вы не ожидали меня увидеть.

– Нет, – осторожно признаюсь я. – Не ожидала.