– Ты о чем?

– Ты сказал «нет, это ни при чем». Что ты имел в виду? – Я в очередной раз замечаю, что медсестра и доктор Пейдж с головой ушли в свои дела, а значит, на самом деле внимательно все слушают. И тут до меня доходит. – Все понятно. Вы думали, что это попытка самоубийства. – По лицам всех до единого видно, что я права. В моей голове мелькает воспоминание. – Она сказала, что вы так и подумаете, – шепчу я.

– С таким количеством препарата в крови это вполне резонное предположение, – говорит доктор Пейдж и пожимает плечами: – Удивляюсь, как вы сумели позвать на помощь. – Я озадаченно смотрю на нее. Я позвала на помощь? Кого я позвала? Но доктор Пейдж уже готова задать следующий вопрос. Если я хочу поддерживать разговор на моих условиях, мне следует ускорить мыслительные процессы. – Как он вообще попал в ваш организм?

Не пойму: то ли она мне не верит, то ли просто такая дотошная.

– Каро принесла бутылку вина, – просто говорю я, хотя, наверное, не так невозмутимо, как хотелось бы. Моему голосу еще далеко до нормы, а когда я думаю о том, что произошло или могло произойти – кстати, а что произошло? – мое горло как будто сжимает клещами. – Меня не было в комнате, когда Каро открыла ее и налила мне бокал. Я не пыталась свести счеты с жизнью, я никогда этого не сделала бы. Никогда. К тому же я понятия не имею, где можно раздобыть «Рогипнол».

В голове тотчас всплывают слова: зря ты не установила на «Айфон» пароль. Тот же самый «Айфон» на полу, экран ярко светится разноцветьем красок.

– Это серьезное обвинение, – осторожно говорит доктор Пейдж.

– Это была серьезная попытка убить меня, – отвечаю я. Моей голове далеко до ее спокойствия.

Она кивает, но скорее не в знак согласия, а тщательно взвешивая мои слова.

– Послушайте, я никоим образом не пытаюсь влиять на вас, но вы должны понимать, что «Рогипнол» способен смешать ваши воспоминания в кучу. – Том стоит не шелохнувшись. Не знаю, о чем он сейчас думает, но Том внимательно слушает докторшу. – Если честно, в глазах закона вы будете ненадежным свидетелем. Вы уверены, что хотите заявить об этом в полицию?

Хочу ли я?.. Заглядываю внутрь себя, в поисках холодного страха, который я хорошо помню; в поисках ярости, которую хочу там найти; в поисках Кейт, которой хотела быть, но не уверена, что все они там. На меня накатывается тоска по Северин, я вновь хочу увидеть ее прекрасный, молчаливый призрак. Но ее здесь нет. Каро отняла ее у меня, более того, отняла дважды. Осознав это, я наконец нахожу сверкающее острие стали. Том смотрит мне в лицо.

– Если Каро заранее приготовилась к этому… – тихо говорит он, и его голос похож на сдавленное рычание. – Что еще она могла сделать?

Спасибо ему, что так быстро меня понял. Похоже, он уже расставил все точки над «i». И возможно, уже соединил между собой большую половину фактов. Он застыл и по-прежнему серьезно смотрит на меня, будто ожидает подтверждения своей правоты. Я молча киваю, и Том медленно выдыхает. Каменная маска на его лице сменяется разочарованием с примесью злости.

– Да, я хочу заявить об этом в полицию, – говорю я как можно более твердо, насколько это позволяет мне мой ватный язык.

– Понятно, – вздыхает доктор Пейдж. – В таком случае мы со своей стороны подготовим все необходимые документы. – Она смотрит на Тома и меня, и ее взгляд смягчается. – Кстати, примите к сведению, этот ваш друг с самого начала не верил, что вы пытались наложить на себя руки, – говорит она с улыбкой. – Всем, кто был готов его выслушать, он говорил, что этого быть не может. То же самое могу сказать про вашу подругу Лару. – Я снова смотрю на Тома. В какой-то момент он исхитрился снова взять мою руку в свою, даже если она пока что не до конца принадлежит мне. Я смотрю в его глаза, его замечательные глаза над таким же замечательным носом, и внезапно мне делается страшно, что я вот-вот разревусь.

– Могу я теперь сообщить вам подробности вашего состояния? – кисло спрашивает доктор.

Я улыбаюсь и киваю. Она же пускается в пространные объяснения, требующие использования жутко высоколобых научных терминов, которые я пропускаю мимо ушей, потому что, вопреки всем рискам, я сейчас здесь и со мной всё в порядке или, по крайней мере, скоро будет в порядке. К тому же Том держит мою руку, которая с каждым ласковым поглаживанием его большого пальца все больше и больше становится моей. Время напоминает ленту, и эта лента разматывается и уходит передо мной вдаль. Несмотря на медикаменты, которыми меня накачали, до меня постепенно доходит, что едва не произошло со мной, что у меня едва не было отнято. Внезапно я чувствую, как по моим щекам катятся слезы.

– Не переживайте, – мягко говорит доктор Пейдж. – Это обычная реакция на медицинские препараты.

– А по-моему, – хмуро говорит Том, – это скорее реакция на попытку убийства. – Он снова трогает мое лицо, и его прикосновение полно нежности. Я прижимаюсь щекой к его ладони, и на этот раз моя голова не стукается об нее.

– На попытку убийства? – доносится от дверей знакомый голос. – А вот об этом я хотел бы услышать подробнее.

Модан. Сегодня он не в костюме, однако все равно одет с иголочки. На нем джинсы, рубашка и джемпер – то есть то, в чем миллионы мужчин ходят каждый день, – и все равно от него исходят поистине французский шарм и элегантность. Или же это впечатление происходит от того, как он, вопросительно выгнув бровь, в небрежной позе застыл в дверном проеме?

– Bonjour, monsieur, – еле слышно шепчу я. Внезапно на меня накатывается страшная усталость. Надеюсь, он не арестует меня, пока я лежу на больничной койке? – Вы всегда найдете дорогу куда угодно.

– Верно, но сегодня я скорее выступаю в роли курьера, – отвечает Модан и со смущенной улыбкой поднимает руку. Я тотчас узнаю болтающуюся в ней сумку Лары и делаю из этого вывод: мир восстановлен. – Лара в туалете. Хотя, возможно, нам следует поменяться ролями.

– Возможно, но не сейчас, – твердо заявляет доктор Пейдж. – Пациентке требуется сон. Как только ваша подруга Лара скажет ей «Привет!», мы должны будем дать ей снотворное.

– Вам повезло попасть сюда, – говорит Модан, бочком делая пару шагов в палату. Его голос серьезен, и в кои веки рот в обрамлении двух глубоких морщин как будто трезв. – За мою карьеру я насмотрелся немало… смертельных доз. Для меня великое счастье видеть вас снова.

От его простых, но искренних слов у меня в горле застревает комок. Я киваю – это все, на что я способна. А когда наконец вновь обретаю голос, спрашиваю:

– Как я… как я оказалась здесь? Откуда пришла помощь?

– Ты позвонила мне, – отвечает Том. – Со своего «Айфона». Наверное, голосовой командой. Никогда не думал, что скажу такие слова, но спасибо Господу за такую вещь, как приложение «Сири». Я думал, ты звонишь по поводу цветов… – Цветов. Сколько же вокруг меня темных секретов. Что-то стучится в мое сознание, но затем вновь ускользает прочь. – По большому счету, ты ничего не сказала, за исключением одного слова, похожего на «помоги!». – Том на миг умолкает и хмурит брови. Мне тотчас становится не по себе. – Я с трудом узнал твой голос. – В его голосе тоже есть нечто странное, что-то вроде растерянности или недоумения. – Я был почти готов поклясться, что это…