— Я купила бейглов тебе и моему недостойному братцу, — сказала она.

— Спасибо, — поблагодарил Джоуи, прикидывая, стоит ли пойти и набросить какие-нибудь штаны или лучше гордо продемонстрировать свои достоинства. Но пока он разогревал себе бейгл и поглядывал на ее волосы, плечи и голые скрещенные ноги, у него случилась эрекция. Прежде чем он успел сбежать в гостиную, она подняла взгляд.

— Невероятно тоскливая книга.

Он укрылся за стулом.

— А о чем она?

— Я думала, что о рабстве, но теперь уже не уверена. — Она продемонстрировала разворот, набранный убористым шрифтом. — Самое смешное, что я уже второй раз ее читаю. Мы ее чуть ли не полсеместра проходим. А я никак не могу уследить за фалубой. Фабулой. В общем, за тем, что происходит с персонажами.

— Я в прошлом году читал «Песнь Соломона»[80]в школе, — сказал Джоуи. — Мне понравилось. Не читал ничего лучше.

Она состроила сложную гримасу, выражавшую равнодушие к нему и недовольство книгой. Джоуи присел за стол напротив, откусил кусочек бейгла, пожевал его некоторое время и понял, что проглотить будет трудновато. Спешить, впрочем, было некуда: Дженна пыталась читать дальше.

— Что с твоим братом? — спросил он, справившись с несколькими кусочками бейгла.

— То есть?

— Он ведет себя как незрелый придурок. Тебе так не кажется?

— При чем тут я? Это же твой друг, — сказала Дженна, не отрывая взгляда от книжки. Ее непробиваемое пренебрежение напоминало поведение самых крутых девчонок в Вирджинии. Разница заключалась в том, что она привлекала его куда больше тех девушек и была так близко, что он чувствовал аромат ее шампуня. Под столом его приунывший член воспрял и указал на нее, как ягуар на капоте автомобиля.

— Что сегодня делаешь? — спросил он.

Она захлопнула книгу, будто смирившись с его присутствием:

— Хожу по магазинам. Вечером еду в Бруклин на вечеринку. А ты?

— Видимо, ничего, раз твой брат не хочет выходить из квартиры. У меня в четыре встреча с тетей, и все.

— Парням, должно быть, труднее, — заметила Дженна. — Ну, навещать семью. У меня потрясающий папа, и я привыкла к его славе. Но Джонатан, кажется, считает, что должен все время что-то доказывать.

— Уткнувшись в телик на десять часов?

Она нахмурилась и в упор посмотрела на Джоуи — впервые с момента их знакомства.

— Тебе вообще нравится мой брат?

— Разумеется. Просто он с четверга какой-то странный. Видела, как он вчера вел машину? Было видно, что что-то не так.

— Думаю, он просто хочет, чтобы его любили ради него самого, а не ради его отца.

— Конечно, — сказал Джоуи и, повинуясь мгновенному озарению, добавил: — Или ради его сестры.

Она покраснела! Немного. И потрясла головой.

— Я никто.

— Ха-ха, — сказал он, тоже краснея.

— Ну, я же не папа. У меня нет никаких идей или амбиций. Если приглядеться, я просто эгоистка. Сотня акров в Коннектикуте, несколько лошадей, грум и, может быть, частный самолет — и больше мне ничего не надо.

Джоуи отметил про себя, что понадобился всего лишь один намек на ее красоту, чтобы она открылась и заговорила о себе. И, как только дверь приоткрылась, пусть и всего на миллиметр, как только он начал протискиваться в эту щель, дальше проблем не было. Он умел слышать и понимать. Это не было фальшивым пониманием или выслушиванием. Просто Джоуи попал в мир женщин. Впервые за долгое время, сидя на кухне, освещенной грязным зимним светом, и под руководством Дженны фаршируя бейгл копченым лососем, луком и каперсами, он чувствовал себя так же спокойно, как если бы говорил с Конни, своей матерью, или бабушкой, или матерью Конни. Красота Дженны все так же ослепляла его, но член уже полностью ему покорился. Он несколько раз упомянул о своей семейной ситуации, и взамен она признала, что ее родственники тоже не слишком одобряли ее бойфренда.

— Какой-то дурдом, — сказала она. — Мне кажется, именно поэтому Джонатан приехал сюда и не выходит из квартиры. Хочет помешать нам с Ником. Как будто если он вмешается и будет околачиваться вокруг, все это прекратится.

— А почему им не нравится Ник?

— Во-первых, он католик. И играл в университете в лакросс. Он дико умный, но не в том смысле, который нравится родителям. — Дженна рассмеялась. — Я как-то рассказала ему про папин аналитический центр, и на следующую вечеринку их студенческого братства они повесили на бочонок с пивом надпись «Аналитический центр». По-моему, дико смешно. В общем, ты понял.

— Вы много пьете?

— Нет, в меня почти ничего не лезет. Ник вообще бросил, когда пошел работать. Пьет одну порцию виски с колой в неделю. Он помешан на продвижении. Ему первому в семье удалось пойти в колледж, не то что у нас — если у тебя всего одна степень, ты неудачник.

— Тебе с ним хорошо?

Она отвернулась, на ее лицо набежала тень.

— Мне с ним невероятно спокойно. Я вот думала — если б мы 11 сентября были бы в башнях, даже на каком-нибудь высоком этаже, он бы нас оттуда вывел. Он бы нас спас. Есть у меня такое ощущение.

— Там было много таких деловых ребят, — сказал Джоуи. — Серьезных брокеров. И они не спаслись.

— Ну значит, они отличались от Ника, — сказала она.

Наблюдая за тем, как она уходит в себя, Джоуи задумался, сколько же ему придется трудиться и зарабатывать, чтобы хотя бы попытаться к ней приблизиться. Его член в трусах вновь очнулся, демонстрируя свою готовность к переменам. Но его мягкие места — сердце и мозг — осознавали всю безнадежность этого мероприятия.

— Я, наверное, схожу сегодня на Уолл-стрит, посмотрю на то место, — сказал он.

— По субботам все закрыто.

— Просто хочу там пройтись. Может, я буду там работать.

— Только не обижайся, но ты слишком милый для этого, — сказала Дженна, снова открывая книгу.

Четыре недели спустя Джоуи вернулся на Манхэттен, чтобы пожить в квартире своей тети Эбигейл. Всю осень он раздумывал, куда бы поехать на рождественские каникулы, потому что в один из двух соперничающих домов в Сент-Поле ехать не хотелось, а остановиться на три недели в доме своего нового друга было неудобно. Он собирался съездить к одному из лучших школьных друзей, что означало, что ему придется отдельно навещать родителей и Монаганов, но вышло так, что Эбигейл на праздники собралась в Авиньон, чтобы поучаствовать в международном мастер-классе для мимов и во время их встречи на День благодарения рассказала, что ей нужен кто-то, кто готов пожить в ее квартире на Чарльз-стрит и приглядеть за двумя котами, сидящими на строгой диете — Тигрой и Пятачком.