— Ты хочешь сказать, что он может убить меня?

— Ты сама это сказала, я не говорил. Но в принципе… Ты не хочешь уехать? Я могу помочь.

— Нет, — я вспомнила свое обещание, которое дала себе буквально несколько часов назад, — нет, я не уеду.

— Тогда будь очень осторожна.

— Не беспокойся, буду.

Мне было его жаль. В глубине души он наверняка верил в то, что Комаровского жизнь наказала за то, что он сделал с Илоной. Я переросла его на несколько голов сразу и прекрасно понимала, что это не так. Ему хотелось верить в преступную порочность притягательного гения Вирга Сафина. Но он ничего об этом не знал. Как не знал о сироте из интерната со смешной и нелепой фамилией Комар, который когда-то…

Я была далеко от Макса. Мне нечего было ему сказать. Поэтому я просто пожала плечами, рассудив, что это самое лучшее. И тогда поймала его взгляд.

Макс смотрел на меня как человек, которому ничего нельзя рассказать. И я поняла, что больше не скажу ни слова. Что-то настолько враждебное было в его глазах, что я мгновенно мобилизовала все свои внутренние силы. Он спас меня. Но он никогда бы не спас Вирга Сафина. Не спас как друга Комаровского. Как живое олицетворение мира, погубившего Илону. Он упек бы его так надолго, как было бы возможно, но ни за что не стал бы спасать. Чтобы увидеть, вернее, глубоко прочувствовать все это, мне хватило одной минуты. Я вышла из машины.

Отказавшись от позднего ужина (или раннего завтрака), который Вера все-таки попыталась мне предложить, я поднялась к себе. Разделась, упала в постель. Оставила на тумбочке зло молчащий мобильник и потушила свет.

Я боялась призраков, которые станут меня преследовать, как только я закрою глаза, но никаких призраков не было, и я почти сразу же погрузилась в сон. Сон был абсолютно плотный, без сновидений. Проспав почти сутки, я проснулась в тот самый момент, когда Вирг Сафин вошел в дом.

Вирг Сафин приоткрыл дверь моей комнаты и вошел.

— Мара… — Сафин подошел вплотную к кровати. Он был полностью одет. На нем была та самая куртка, в которой я видела его в аэропорту, теплый свитер и джинсы. Свет падал на его спину, поэтому лица его не видела, а только догадывалась, что оно было не таким, как обычно.

— Мара, я… — он откашлялся, — извини, я задержался на некоторое время… я…

Он подошел совсем близко к кровати, почему-то не решаясь сесть, и все стоял сбоку, как нелепая статуя нерешительности.

— То, что ты хочешь, я не могу тебе дать.

— Что это значит? — я была так поражена, что даже не успела обидеться.

— Извини. Наверное, для тебя это прозвучит грубо, ты не поймешь. Это моя проблема. Но я не тот человек, который тебе нужен. Тебе лучше уехать и найти другого. Прости.

Дверь закрылась. Я точно знала, что он не говорил правду. Но я не собиралась останавливаться. Я собиралась в одиночку узнать все тайны Фиолетовой комнаты.

Теперь — без Вирга Сафина.

Коридор в доме Сафина столько раз мне снился в кошмарах, что я почти поверила в них. И когда, застыв у двери, всматривалась в пустоту полутемного коридора, казавшегося мне кишкой в гигантском чреве монстра, я чувствовала, что оживает созданный моим же воображением самый что ни есть настоящий кошмар.

Вирг Сафин больше не спрашивал меня об электронном ключе от Фиолетовой комнаты. Когда, в душевой кабине, я вспоминала тяжелый взгляд Вирга Сафина после моего дебюта в роли Госпожи, то почему-то думала только об одном: кто убирает в Фиолетовой комнате? Мне было очень сложно поверить в то, что это делает Вера.

В любом случае я решила затаиться на несколько дней, прежде чем наведаться в Фиолетовую комнату опять. Как говорится, береженого Бог бережет. Меня беспокоило только одно: чтобы Вирг Сафин не заменил там замок.

На следующее утро я спустилась к завтраку и сразу же поняла, что Вирга Сафина в доме нет. Я не могу объяснить, как я это почувствовала — просто знала, и этого было достаточно. Действительно, когда появилась Вера, неся мне на завтрак тарелку дымящейся овсянки с фруктами, она подтвердила, что Сафина в доме нет. Уехал рано утром.

— Уехал чуть свет. В шесть утра, — сказала Вера, — я еще встать с постели не успела. В окно увидела. И сумка с вещами при нем была. Значит, несколько дней его не будет, точно.

В этот момент в доме раздался звонок, и охранник вызвал Веру к воротам. Вернулась Вера с огромным букетом роскошных ярко-красных роз, перевязанных золотистой лентой. Вера несла этот роскошный букет на вытянутых руках, и выражение ее лица нельзя было описать!

— Сколько живу, никогда такой красоты не видела. Только что принесли из цветочного магазина. Посыльный в форме. Я еще расписалась. С ума сойти!

— Что это за цветы, Вера?

— Так это же от хозяина, вам!

Вера протянула букет мне. В самом верху в белом конверте лежала записка.

«Любовь моя, прости, я наговорил ерунды. Ты лучшая женщина, которая только была в моей жизни! В этом мире никто не сравнится с тобой. Отдыхай побольше, трать столько денег, сколько захочешь. Все эти деньги — твои. И жди меня. Все это время я буду думать о тебе, о твоем роскошном теле. Вынужден уехать на пять дней по делам в Прагу. Но скоро я вернусь к тебе. Ты прекрасна! Я люблю тебя больше всего на свете! Твой Вирг».

В конверт была вложена кредитка — пластиковая банковская карточка. Сначала я ее не заметила, и она упала на пол.

Вне себя от нахлынувших чувств я зарылась лицом в нежные лепестки, словно пытаясь как можно глубже вдохнуть их запах. За моей спиной вздыхала Вера: «Какая любовь, Господи! Ах, какая любовь!» Неужели Вирг Сафин меня любит?

Я оставила букет в своей памяти и несколько красных лепестков от него сохранила в старой записной книжке. Что бы ни произошло дальше в моей жизни, эти высушенные лепестки останутся со мной навсегда. Лучше этих слов, лучше этого букета ничего еще не происходило в моей жизни.

В тот день я все-таки решилась поехать в центр, плюнув на собственный страх. Вряд ли кто-то арестует меня посреди густой толпы центральных улиц. В конце концов, что будет, то будет. Я вынуждена была рисковать. На одной из улиц обнаружила банкомат нужного мне банка, вставила карточку и… не поверила своим глазам! Сумма, оказавшаяся на ней, была равна сумме в 200 тыс. американских долларов! Я никогда еще не видели такой большой суммы денег и даже не представляла, что увижу! И вот такую сумасшедшую для меня сумму Вирг Сафин дает мне на мелкие расходы, на всякие шмотки и косметику. Было от чего сходить с ума.

Поспешив в центральный офис банка, я отправила сумму в 50 тысяч долларов маме и сыну. Пусть порадуются! Потом мелькнула мысль пройтись по магазинам, но быстро ее отбросила. Никакого настроения делать покупки у меня не было. Мне было не до бабской ерунды.

Когда я вернулась (на такси, разумеется, это была единственная вещь, где я не считала на расходы), начинало уже темнеть. Вирга по-прежнему не было. До визита в Фиолетовую комнату я решила подождать еще ровно два дня.