Банди был таким, какими многие из нас мечтают стать: симпатичным студентом колледжа с типичными для среднего класса амбициями, разъезжавшим на маленьком «Фольксвагене-Жук». Внешне он выглядел так, что парни завидовали ему, а девушки находили в нем все свойства, которые ищут в мужчине. Иными словами, в отличие от серийных убийц прошлого, он был не «одним из них», а «одним из нас». Наш первый постмодернистский серийный убийца.

Его ныне широко известная история начала понемногу просачиваться из Юты и Колорадо, где в 1975–1977 годах его связали с семнадцатью убийствами девушек на территории нескольких штатов, и превратилась в бурный поток после двух его побегов и трех последующих убийств во Флориде. Впоследствии Банди признался по меньшей мере в тридцати убийствах, и еще больше приписывали ему, но не смогли доказать.

В отличие от убийц предыдущего десятилетия, жертвами которых становились «не такие убитые» – геи, мигрирующие сельскохозяйственные рабочие, трудные подростки, престарелые вдовы на пособии и уличные проститутки, жертвы Банди представляли собой сливки американского общества: белые студентки колледжа из среднего класса. Теперь общественность забеспокоилась. Теперь людям стало не все равно.

После того как Банди впервые арестовали в 1975 году, застарелая проблема «относительной слепоты» обрела новую остроту. Совершая убийства, Банди пересекал не только границы округов, но и границы штатов: он убивал в Вашингтоне, Орегоне, Айдахо, Юте и Колорадо – даже во Флориде. В некоторых штатах полиция на самом деле отмечала паттерны убийств, но не сравнивала их с теми, что происходили в других юрисдикциях. И только когда Банди был арестован, разные правоохранительные органы объединились и сравнили свои дела. Все соглашались, что необходима некая централизованная система, нечто вроде базы данных, о которой детектив полиции Лос-Анджелеса Пирс Брукс говорил еще в конце 1950-х, после убийств Глатмена в Калифорнии.

Когда Банди в Колорадо дважды совершил побег, то обрел настоящую славу: в его честь выпускали футболки с надписями вроде «Хочу провести ночь с Тедом» и называли его именем блюда в меню ресторанов. Он стал первым из «хороших убийц» в контркультуре, предшественником изощренного и искушенного доктора Ганнибала «Каннибала» Лектера, которого сыграл Энтони Хопкинс в «Молчании ягнят» – именно он тогда стал звездой фильма, а не Джоди Фостер в роли агента Старлинг. Как пишет Стивен Эггерс:

Для многих людей серийный убийца является олицетворением храбрости, индивидуальности и уникальной изобретательности. Многие из нас быстро превратили убийцу в фигуру, позволяющую фантазировать о бунте против несовершенства социального устройства. Для некоторых серийный убийца стал символом быстрого и эффективного возмездия, избавления общества от пороков. Мастерство серийного убийцы уходить от полиции отвлекает нас от самой причины, по которой за ним охотятся. Его изворотливость увлекает нас больше, чем шлейф скорби и ужаса, который он оставляет за собой [232].

Действительно, после побега Банди совершил еще три страшных убийства во Флориде; последнее – двадцатилетней студентки Кимберли Лич, которую похитил прямо из колледжа.

Процесс по делу Банди в Калифорнии транслировался в прямом эфире, и только тогда люди начали понимать истинные масштабы его двойной жизни. Концепция особого типа массового убийцы, совершающего преступления сериями, постепенно стала внедряться в популярный нарратив. С выходом книги Энн Рул, ставшей классикой, «Убийца рядом со мной»[233], в 1980 году, возродился жанр тру-крайм в литературе, и серийные убийства стали его главной темой. Энн Рул познакомила широкую аудиторию с концепцией серийного убийцы, хотя в тексте книги этот термин не употреблялся. Собственно, он до сих пор еще не существовал.

В 2004 году я писал: «Все дороги в империи серийных убийств ведут к Теду Банди». В 2019 году на «Нетфликсе» вышли «Беседы с убийцей: Записи Теда Банди» и байопик «Красивый, плохой, злой со звездой» «Классного мюзикла» с Заком Эфроном в главной роли. Мы вернулись к тому, с чего начали, – познакомили с первым серийным убийцей постмодернизма новое поколение зрителей (и, возможно, серийных убийц), многие из которых еще даже не родились, когда Банди был казнен в 1989 году.

Шестистам серийным убийцам предстояло появиться на территории США, от Луизианы до Нью-Йорка, от Калифорнии до северо-запада Тихоокеанского побережья. Во Флориде в 1970 году тридцатилетний Сэмюель Литтл убил первую из своих минимум пятидесяти жертв (максимум – девяноста трех, как он ныне заявляет). За сорок лет его арестовывали в восьми штатах по обвинениям в пьяном вождении, мошенничестве, мелких кражах, вымогательстве, вооруженных грабежах, нападениях и изнасилованиях. В 1982 году он дважды обвинялся в убийствах. В одном деле суд присяжных снял с него обвинение, в другом он был признан невиновным. И только в 2012 году Литтла наконец осудили за убийство, а в 2019-м он сделал свое знаменитое признание. ФБР подтвердило обоснованность его заявления о минимум пятидесяти убийствах. Если это действительно так, то Сэмюель Литтл является серийным убийцей с наибольшим числом жертв в американской истории и обгоняет даже Гэри Риджуэя, Убийцу с Грин-Ривер, осужденного за сорок девять убийств.

Журналисты, которые в 1990-х были еще детьми, чесали в затылках и спрашивали, как мог Сэмюель Литтл совершить столько убийств за тридцать пять лет, чтобы их никто не заметил? Возможно, моя книга поможет дать ответ на этот наивный вопрос.

После Банди преступления Короны, Корлла и Сына Сэма предстали перед нами в совершенно другой перспективе; когда люди оглянулись на них, то поняли, что серийных убийц в действительности гораздо больше, чем кажется: вокруг царит настоящая «эпидемия». По мнению общественности и СМИ, полиция вовремя не распознала угрозу, нависшую над американскими мегаполисами и маленькими городками, ее магистральными шоссе и глухими проселками.

Вопрос заключался в том, что теперь делать и кому. Пришло время «охотникам за разумом» выйти на первый план.

6

Охотники за разумом

Эпидемия серийных убийств, 1980–1990 годы

Люди убивают так, как они живут.

Патрик Маллани, профайлер ФБР

В 1980-х мы наконец получили термин, неоднократно упоминавшийся на предыдущих страницах: «серийные убийцы». По сведениям из базы данных Рэдфордского университета / Университета побережья Мексиканского залива Флориды, в то десятилетие появилось 768 серийных убийц – то есть их количество выросло на 21 % с 1970-х.

Первым «официальным» серийным убийцей, которого именно так называли в прессе, стал Уэйн Уильямс, Убийца детей из Атланты. Впервые как «серийного убийцу» его описал в своем репортаже Майрон Э. Фарбер из «Нью-Йорк Таймс» 3 мая 1981 года [234]. В следующие десять лет термин «серийный убийца» появится на страницах американских газет минимум 80 038 раз.

Ирония в том, что двадцатитрехлетний