место, вовремя… и к нужным людям… а дальше — дело техники и больших денег.

Я сделал паузу, давая Мику возможность переварить мои слова, и продолжил:

— Сделают из тебя суперзвезду, даже если ты этого и не хочешь. Ну, а народу… народу нравится то, что популярно, только и всего. А популярным может быть что угодно… не обязательно это будет нечто хорошее… скорее, наоборот. И это печально…

Мику внимательно слушала, её глаза немного округлились, она явно не ожидала от меня таких взрослых рассуждений.

— Слушай, а ты упоминала, что поступаешь в консерваторию… Это значит, тебя оценивали люди, которые точно разбираются в музыке… Они-то что говорят?

— Что я, несомненно, талантлива… и в будущем меня ждёт… оглушительный успех, — ответила Мику, робко улыбаясь.

Я ободряюще улыбнулся в ответ:

— Я так и думал.

— Тогда… наверное, не стоит завидовать сестре? — Я мягко коснулся её руки. — Ты тоже… успешна и хороша… по-своему. И твой путь к успеху будет другим. Ты его достигнешь не так стремительно, зато более честно и заслуженно. Ты сама говорила, что вы с сестрой разные, поэтому… вполне логично, что слава и признание придут к вам… разными путями.

Мику удивлённо посмотрела на меня, её глаза заблестели.

— О, Семён… ты, оказывается… такой взрослый и рассудительный…

Я чуть не поперхнулся.

«Вот стоило только открыть рот, и мой истинный возраст, считай, раскрыт», — с досадой подумал я.

— Моя сестра тоже… неожиданно стала такой… не по годам взрослой, развитой и умной… откуда что взялось, непонятно, — Мику вздохнула. — А я… почему-то… остаюсь всё так же… обычной девчонкой… и внешне, и внутренне… Маленькой и несмышлёной… как мне кажется.

— Каждому овощу свой срок, — уверенно улыбнулся я, вспомнив старую поговорку.

«Жаль, у меня нет роскошных седых усов и бороды, чтобы по-доброму в них усмехнуться после этих слов — для большего эффекта», — промелькнула у меня шутливая мысль.

— Все мы разные… поэтому и взрослеем, развиваемся… да и вообще… проживаем эту жизнь… по-разному. Это нормально. Так и должно быть. И в этом — прелесть жизни.

Я сделал паузу.

— И это… как раз то, что мне нравится в тебе, — я смущённо опустил взгляд. — Твоя… открытость… и детская непосредственность… И не только это…

Мику покраснела, её глаза засияли.

«Так, стоп! Надо срочно завязывать с этими откровениями, а то неизвестно, куда подобные признания могут нас завести», — одёрнул я себя.

— А… а что это за узелок? — я поспешно сменил тему, указывая взглядом на свёрток, который Мику всё это время держала в руках.

Мику загадочно улыбнулась, её глаза блеснули озорным огоньком.

— Се-крет! Но… скоро всё узнаешь… Потерпи! Осталось совсем чуть-чуть…

«Будем надеяться, мне удалось хоть немного ободрить и успокоить Мику. Уф, тяжёлый разговор… Но это, наверное, хорошо, что она делится со мной такими сокровенными переживаниями. Значит… мы становимся ближе…»

«Вот только почему мне приходится исполнять роль умудрённого жизнью родителя? Утешать, ободрять, поддерживать… Я же, вроде как, её парень! Нам по статусу положено заниматься всякими милыми глупостями, витать в облаках и чудить от избытка чувств. А тут… такое…»

«Или я… как-то неправильно представляю себе нормальные отношения с девушкой⁈»

За разговорами мы и не заметили, как оказались у «зелёного театра». Так обитатели лагеря называли деревянное возвышение — сцену, укрытую угловатой крышей, напоминающей трапецию. К задней стене сцены сейчас прикрепили белую ткань — импровизированный экран, на который скоро хлынет поток света от проектора. Кирпичная будка киномеханика располагалась поодаль, словно страж, охраняющий вход в мир грёз. А всё пространство между сценой и будкой занимали ряды деревянных скамей, которые, казалось, вырастали прямо из земли, подобно диковинным грибам. Отсюда и название, «зелёный театр», со стенами из живых стволов и крон и под крышей из мерцающего звёздного неба.

У сцены, судя по всему, собрался весь лагерь, без преувеличения. Люди заполнили все скамьи, и даже вокруг них толпились группы ребят, весело переговариваясь и смеясь. Воздух был наполнен мягким, убаюкивающим гулом голосов.

— Ого, похоже, кино — очень популярное мероприятие! Яблоку негде упасть! И где же мы сядем? — спросил я, невольно растерявшись. Большие скопления людей всегда заставляли меня чувствовать себя неуютно.

Я непроизвольно поёжился, беспокойно оглядываясь по сторонам, и с трудом поборол внезапное, почти непреодолимое желание развернуться и уйти куда-нибудь подальше, в тишину и уединение.

«Да, перемещение во времени и пространстве ничуть не изменило мои привычки и характер. Но… сейчас я уже не один. Рядом со мной моя девушка. И, должен признать, это придаёт мне сил и уверенности!»

Я постарался выпрямиться, расправить плечи и принять как можно более непринуждённый вид, будто я — завсегдатай подобных мероприятий.

«Надеюсь, я не облажаюсь сегодня вечером! Очень надеюсь…»

Мику, тоже нервно озираясь по сторонам, ответила:

— Алиса, наверное, заняла нам места… Но, возможно, они нам и не понадобятся. Вернее… лучше бы они нам не понадобились!

Она указала рукой куда-то вперёд, где, и правда, виднелась знакомая фигура Алисы, энергично размахивающей рукой.

— О! Алиса! Семён, подожди меня здесь, ладно? Я сейчас… Мне нужно кое-что разведать.

Не дожидаясь моего ответа, Мику ловко, как юркая ящерка, проскользнула между рядами скамеек к своей подруге. Я проводил её взглядом, а затем обратил внимание на знакомых мне сестричек, Анну и Инну. Они суетились, рассаживая ребят младших отрядов в каком-то, одному им ведомом, порядке.

«Надеюсь, в связи со своей занятостью Аня не станет докучать мне прямо здесь и сейчас. Во второй раз за вечер объяснять, почему я стал таким неожиданно популярным у других девушек, мне совсем не хочется! Как и оправдываться за своё… недостойное поведение», — с горькой усмешкой подумал я.

«Интересно, а Мику и правда была бы не против наших отношений с Алисой? Любовь втроём? Многожёнство? Она говорила серьёзно или просто перенервничала и несла полную чушь, слабо связанную с реальностью? Стоит ли мне об этом спрашивать, или тем самым я выдам свою заинтересованность в другой девушке? Может, это вообще такая хитрая ловушка?» — мысли, как беспокойные муравьи, забегали в моей голове.

Погрузившись в эти размышления, я не сразу